ЯКОВ ВОРОНОВ, ЧЕЛОВЕК С МИКРОФОНОМ

ВОРОНОВ Яков Михайлович
Родился 19 мая 1955 года в Иркутске. Актёр, телекомментатор. Заслуженный артист России (2001). Окончил Иркутское театральное училище в 1978 году и сразу же был приглашён в труппу драматического театра им. Н.П. Охлопкова. Cыграл множество различных ролей, из которых этапными в его актёрской судьбе можно считать роль Ленни в пьесе Дж. Стейнбека «Люди и мыши» и роль Менахема в «Поминальной молитве» Г. Горина, в которой Я.М. Воронов ярко проявил диапазон своей актёрской индивидуальности.Трижды лауреат Всероссийского фестиваля театральных капустников «Весёлая коза» (Нижний Новгород, 1996–1999), 2002 – лауреат конкурса театральных капустников в рамках фестиваля «Сибирский транзит» (Иркутск). Признанный мастер театральных капустников и шоумен, не только исполнитель, но и автор реприз, юмористических сценариев.
Член Правления иркутского отделения Союза театральных деятелей. Комментатор телевизионных трансляций хоккейных матчей «Сибсканы», затем «Байкал-Энергии» – с 2002 года. Федерацией хоккея с мячом России признан лучшим хоккейным телекомментатором страны (2012).
Живёт в Иркутске.

В военном гарнизоне, где прошли мои детство и отрочество, не было ни футбольной, ни хоккейной, ни другой иной команды, поэтому представление о «большом спорте» я имел, честно говоря, довольно смутное. Более того, в середине 60-х и телевизор в наших краях являлся ещё исключительной редкостью, следовательно, увидеть спортивное зрелище не представлялось возможным. Но зато в нашей семье был ламповый радиоприёмник «Латвия» – здоровенный, с полированными деревянными боками, массивными ручками настройки, стеклянной панелью, на которой высвечивались диковинные названия городов – Лондон, Брюссель, Париж, Пекин. По ним я, кажется, и получил первые познания в географии. А ещё – в спорте. Пару раз в неделю я садился у радиоприёмника и начинал крутить ребристые колёса настройки. До тех пор, пока из динамиков не раздавалась задорная музыка – как я потом узнал, марш композитора Блантера. А затем мягкий,  бархатистый голос невидимого мне человека произносил: «Здравствуйте, уважаемые любители футбола! Мы начинаем репортаж с читинского стадиона Спортивного Клуба Армии, где сегодня встречаются команды СКА (Чита) и «Строитель» (Ашхабад). Прослушайте составы…».

С тех пор прошло без малого пятьдесят лет, а я как сейчас помню завораживающий голос комментатора. Скажу больше – могу почти полностью назвать состав той армейской команды: Самойлов, Высоцкий, Коробкин, Астафьев, Чикачёв, Верёвкин, Ерёмин, Оглоблин, Богачек… Со слов волшебника с микрофоном я записывал в тетрадке свои наивные репортажи и даже рисовал к ним картинки. Кто знает, может быть, именно тогда во мне родился будущий журналист…
Когда родился будущий спортивный комментатор в Яше Воронове, я теперь тоже знаю доподлинно: без малого пятьдесят лет назад. Стало быть, по своему «спортивному» стажу мы с ним практически ровесники.
– В это не верит никто, даже я сам. 22 ноября 2013 года исполняется ровно полвека, как я хожу на хоккей с мячом. Ты можешь себе представить? – Яша смотрит на меня с победоносным выражением участника Куликовской битвы.
– Нет, не могу, – я пытаюсь ответить Яше в том же артистичном тоне, хотя по части экспрессии и перевоплощения мне до него далеко. Ещё бы – Яша, вернее, конечно, Яков Михайлович Воронов – заслуженный артист России, актёр Иркутского драматического театра имени Охлопкова! А ещё Федерация хоккея с мячом России назвала его лучшим телекомментатором по итогам сезона 2011–2012. А определённую фамильярность в отношении столь заслуженного человека я могу себе позволить на правах старого приятеля. Поклонника таланта. Близкого по духу человека. Коллеги, наконец!
Мы сидим в театральной гримерке Якова Михайловича и ведём беседу, которую даже интервью-то и не назвать – скорее, диалогом двух людей, понимающих друг друга с полуслова.

Яков Воронов

– Однажды – мне было тогда восемь лет – мама ушла на дежурство, и отец взял меня на хоккей, – развивает тему Яков Михайлович. – Как сейчас помню, сидели мы в пятом секторе Западной трибуны. Мне было всё чертовски интересно – и сама игра, и люди, окружающие нас, и шумная, праздничная атмосфера стадиона «Труд». Словом, я «заболел» хоккеем – и, как оказалось, надолго. Теперь даже могу с уверенностью сказать – на всю жизнь. Не стану утверждать, что все пятьдесят лет я регулярно ходил на матчи – была служба в армии, командировки, какие-то проблемы…
– Но это не помешало тебе, в конце концов, перейти из любителей в профессионалы. Я имею в виду твою комментаторскую деятельность…
– Кстати, здесь удивительным образом сказалась магия цифр: мой дебют в качестве хоккейного комментатора случился… 22 ноября 2002 года. Председатель Иркутской государственной телерадиокомпании Леонид Гунин предложил мне попробовать себя в роли спортивного комментатора. Включили запись хоккейного матча «Сибсканы» и я «наговорил» текст. Экспромтом, без всяких репетиций и прогонов, уж прошу прощения за театральный лексикон. По-моему, получилось вполне подходяще. Так и пошло…
– И пошло неплохо – это я тебе как привередливый зритель говорю. К тому же знающий «предмет». Пройти путь от новичка спортивного репортажа до титула лучшего телекомментатора страны всего за десять лет – это круто! Я тебе скажу, Яков Михайлович, это, в моём понимании, все равно что стать чемпионом России по хоккею с мячом. В индивидуальном, правда, зачёте…
– Ну ты скажешь тоже! Наверное, мне помог чемпионат мира по хоккею с мячом среди женщин, который проводился в Иркутске. Тогда я, безо всякого преувеличения, жил в комментаторской кабине – отрабатывал по четыре игры в день!
– Давай отмотаем наш «видеоряд» назад, в твоё розовое детство. У хоккеистов обычно спрашивают, кто их поставил на коньки, кто привёл на стадион? Мне как-то не верится, что Яша Воронов оказался в мире спорта случайно…
– А я разве сказал, что случайно? В школьные годы я занимался на стадионе «Вымпел», у дяди Коли – Николая Григорьевича Ополева…
– Опа! Ты произнес ключевые для иркутского хоккея слова – «Вымпел» и «Ополев». Теперь я, подобно Станиславскому, позволю себе произнести: «Не верю!».
– Это почему?
– Потому что все, кто занимался у дяди Коли, играли потом в хоккей: кто-то лучше, кто-то – хуже…
– Так я не в хоккей играл – в футбол. Дядя Коля, если помнишь, летом футбольную команду тренировал. Я стоял у него на воротах…
– На воротах не стоят, в них играют!
– Знаю. Но я именно стоял. Вот видишь, – Яша показывает мне застарелый рубец на руке. – Какой-то паренёк наступил, шрам от шипа остался на всю жизнь. После этого батя сказал: всё, больше на футбол не пойдёшь. А в 1971 году в нашу 57-ю школу пришёл Игорь Иванович Бражник, тренер по лёгкой атлетике. Посмотрел нас на уроке физкультуры, потом показал пальцем: «Ты, ты и ты – придёте ко мне на тренировку!». За полгода занятий я «набегал» в спринте на первый разряд. Он до сих пор говорит мне при встречах: «Жалко, что ты ушёл. Из тебя был бы толк!».
– А что ж ты ушёл – глядишь, стал бы известным бегуном? Изменил спорту с Мельпоменой?
– Так уж вышло: поступил в театральное училище…
– Так сразу, без сомнений, и забросил спорт?
– Сомнения, естественно, были. В 1973-м году мне довелось побывать в Москве, на Всемирной Универсиаде – мама дала денег, поощрив меня поездкой перед призывом в армию: она с пониманием относилась к моим спортивным увлечениям детства и юности. Я прихватил с собой коллекцию спортивных значков, которую собирал несколько лет. На Универсиаде какой-то иностранец предложил обменяться значками. Едва он отошёл, как ко мне подскочили крепкие ребята «в штатском», доставили в отделение. Стали допытываться, о чем я разговаривал с гостем столицы. Даже возмущались: «Ах, ты ещё и студент театрального училища!». Хотели даже «телегу» в Иркутск написать про «действия, порочащие высокое звание советского артиста», ни больше – ни меньше! Представляю, как восприняли бы это в училище – к тому времени я уже был «заслуженным»…
– Как это – заслуженным?!
– Ну ты что, не знаешь нашей иерархии? На первом курсе театрального ты – «народный», на втором – «заслуженный», на третьем – просто артист. А когда приходишь в театр, ты – мягко говоря, никто. Есть даже более ёмкий эпитет… А театр и спорт в моей биографии сосуществовали все эти годы абсолютно «мирно».
– Входить в роль спортивного комментатора было сложно?
– Абсолютно нет – я же много лет был хоккейным болельщиком…
– Бытует такое мнение: чтобы стать хорошим спортивным репортёром, надо, прежде всего, убить в себе болельщика.
– Ты про объективность? Конечно же, я стараюсь быть в своих телерепортажах беспристрастным. Но как, скажи, не симпатизировать нашей команде – всё-таки я всю жизнь прожил в Иркутске? И как не отдать должное большим мастерам из других команд? Меня иногда даже хоккеисты или тренеры подначивают: вот, дескать, твой любимый Ломанов приехал с «Енисеем» – опять расхваливать будешь! А почему, собственно говоря, я не должен расхваливать достойного соперника? Народ на трибунах сам поймёт, что к чему, и оценит настоящих кудесников хоккея…

Василий Донских вручает Якову Воронову приз лучшего комментатора сезона 2011/12 гг.

– Твои хоккейные репортажи показывают в записи – вечером, уже после матча. Наверняка их смотрят и тренеры, и игроки. Претензии случаются?
– Разумеется! Мне нравится затертая, но очень правильная фраза: не ошибается только тот, кто ничего не делает. Бывает, неверно назову автора передачи или в горячке перепутаю фамилию допустившего ошибку: всё-таки хоккей с мячом – очень быстрая игра. Вспоминается по этому поводу старая байка от известного спортивного статистика Константина Есенина. Приходит в перерыве матча к Николаю Николаевичу Озерову тренер сборной и просит: «Вы комментируйте, пожалуйста, помедленнее – мои игроки так быстро бегать не могут!». Ну а если серьёзно, то самый строгий мой критик – это я сам. В моей домашней фильмотеке – все записи хоккейных матчей, которые я комментировал, – за одиннадцать лет накопилось немало. И это – не «ярмарка тщеславия», это – своего рода методическое пособие. Возвращаясь с хоккея, я первым делом сажусь к телевизору и снова просматриваю весь матч. Вернее – прослушиваю. Жена говорит: «Ты же всё это только что видел!». Но мне необходимо на всё это посмотреть со стороны, найти свои ошибки или, не дай Бог, ляпы. Которые, кстати, болельщики у телевизора могут и не заметить. Я веду репортажи достаточно давно, но всё ещё считаю себя в начале пути…
– … Ориентирами на котором тебе служат?
– … Я бы даже сказал, не ориентирами – идеалами. Николай Николаевич Озеров – естественно: в спортивном репортаже он как Пушкин в русской литературе. Котэ Махарадзе – тоже, разумеется: как Руставели в грузинской литературе… А вообще, я с глубочайшим уважением отношусь ко всем профессионалам. Например, к кемеровскому коллеге Алексею Пешнину, который «в материале» разбирается великолепно, знает всё – от «а» до «я». 
– Стало быть, комментатор должен быть, прежде всего, специалистом?
– Специалист – это тренер. Моя задача – передать эмоциональный настрой, атмосферу спектакля под названием «хоккей с мячом». Каждый репортаж для меня как для актёра, – это моноспектакль: я не разграничиваю сцену и комментаторскую кабину – и там, и там я работаю для зрителя. 
– Но есть такое понятие – обратная связь. Со сцены театра ты видишь глаза зрителей, чувствуешь «градус накала» в зале, слышишь аплодисменты и даже реплики. В комментаторской кабине ты – за стеклом, в телевизоре – за экраном…
– Не поверишь, но я и через стекло, и сквозь экран стараюсь передать свой эмоциональный заряд. И ощущаю ответную реакцию – уж каким чувством, не знаю, – седьмым или восьмым… Самый главный комплимент для меня, знаешь, какой? Когда человек, совершенно далёкий и от хоккея, и от спорта вообще, говорит мне: «Я сижу перед телевизором, слушаю тебя, и за полтора часа ты мне не надоедаешь!».

Добро пожаловать на хоккейный спектакль!

– Яков Михайлович, ты уж извини за провокационный вопрос. Тебе не кажется, что через хоккей ты более популярен в иркутском народе, чем через свою театральную деятельность?
– Я уже давно не разделяю признание зрителей в зале и болельщиков на стадионе. Нам, артистам, что надо? Популярность, аплодисменты, цветы. С цветами на хоккее, конечно, проблематично – мороз всё-таки… Ну, а если серьёзно, то я стараюсь везде выкладываться на полную катушку. Разве это плохо, когда болельщики у экранов телевизоров знают, что Яков Воронов – артист, а зрители в «драме» – что спортивный комментатор? Меня такой расклад вполне устраивает…
– Говорят, что иные артисты после спектакля выходят с мокрой спиной – такова физическая и эмоциональная отдача. А как с этим у комментатора?
– Идентично! Всё один к одному. Ты так же играешь свою роль, свой спектакль. И также волнуешься перед выходом на сцену – пардон, в эфир. В театре на тебя смотрят две-три сотни зрителей, во время репортажа слушают десятки тысяч болельщиков. Причём не простых болельщиков, а, как говорит обычно судья-информатор Борис Фоминых, – лучших в мире! И в этих словах, кстати, нет большого преувеличения. Я вспоминаю такой эпизод. Матч на «Рекорде», на Синюшке. Мороз – градусов 27. Я приезжаю заранее, ещё не уверенный в том, что будет телевизионная трансляция. Смотрю – знакомый болельщик, но идёт он не к стадиону, а в обратную сторону. Я его спрашиваю, почему уходит? А он мне отвечает: с работы, дескать, не отпустили, приехал хотя бы программку купить. Как можно для таких людей плохо играть? Или неинтересно вести репортаж? Тебе наверняка приходилось слышать, что хоккей с мячом – «не тот» вид спорта, что там болельщики выпивают? Таких, с позволения сказать, эстетов почему-то не возмущают хрустящие попкорном зрители в кинотеатрах…
– А что, у комментатора Воронова случались в спортивной биографии казусы?
– Тьфу-тьфу, Бог миловал. Хотя… Однажды включают трансляцию после перерыва, а там повтор какой-то из первого тайма показывают. Смотрю в монитор, а наши соперники в другой форме бегают – ребята не тот фрагмент вставили. Хорошо, что это не прямая трансляция была. А ещё случай был: побежал в перерыве игры на «Труде» знакомых болельщиков навестить в седьмом секторе. Возвращаюсь, а дверь с улицы заперта. Я – бегом к вахтёру в холл стадиона за ключом. Потом – пулей обратно, взлетел на свою верхотуру, надел наушники и выдохнул – успел…
– Иногда хорошая игра затмевает счёт на табло. У тебя, Яков Михайлович, бывают бенефисные матчи и проходные? Добро пожаловать на хоккейный спектакль!
– Проходных не бывает, это точно: на всех выкладываюсь одинаково. А бенефисные, как ты выражаешься, конечно, – с московским «Динамо», с «Енисеем», с «Кузбассом». В последнее время – ещё и с «Сибсельмашем». Это всегда шоу – в хорошем понимании слова, разумеется. Комментировать такие матчи – одно удовольствие.
– А любимые актёры… хоккеисты, конечно же, у тебя есть?
– И есть, и были. Как можно было не восхищаться игрой Женьки Гришина?! Или мастеров старой школы – наших Почебута, Эйсбруннера, Катина, московских динамовцев Соловьёва, Плавунова? Я вспоминаю случай из 70-х. «Локомотив» стартовал в первенстве матчем с московским «Динамо». Морозов настоящих ещё не ударило, и лёд на «Труде» был рыхлым. Накануне динамовцы проводили тренировку. Когда все ушли, на поле остался один Плавунов: ходит (кататься было невозможно!) вдоль бортика и жонглирует мячом. Зачем, думаю, это ему – заслуженному мастеру спорта, неоднократному чемпиону мира? А на следующий день он пару раз так «прожонглировал» по флангу и голевой пас выдал…
– Представим себе такую ситуацию. Приходят к тебе солидные люди и говорят: «Хотим, Яков Михайлович, тебя главным тренером команды назначить. В хоккее ты разбираешься…».
– Да ты что!? Даже массажистом или администратором ни за что не рискну. Быть тренером – это, мне кажется, такая мука. Иногда, правда, и сладкая… Не случайно говорят: выигрывает всегда команда, проигрывает – тренер. Таксист, врач – это не профессия, это национальность. То же самое можно сказать и про тренера.
– Яша, а чего бы ты, между нами, хотел добиться в своей комментаторской карьере?
– Ты думаешь, скажу – вести репортажи с чемпионата мира или Олимпийских Игр? Ничего подобного – я мечтаю комментировать матч, в котором бы «Байкал-Энергия» стала чемпионом страны!
…Он иногда путает действия с таймами, антракты – с перерывами, режиссера – с тренером, раздевалку с гримуборной. Но этого никто не замечает, потому что всё у Якова Михайловича получается органично и правдиво. Профи – он во всем профи.
Если кто-то думает, что все Яшины хоккейные спектакли состоят всего из двух действий – то есть, таймов, то он глубоко заблуждается: их, по меньшей мере, четыре. Есть ещё прелюдия к матчу – подготовка статистического материала, беседы с действующими лицами, «разведка» в стане соперника. Есть и эпилог, выражаясь театральным языком, – пресс-конференции после игры. Только на пресс-конференциях Яков Михайлович никогда не задает вопросов – сидит себе тихонько где-нибудь в уголке, слушает и улыбается. Не потому, что всё знает, а потому что смертельно устаёт на этих своих моноспектаклях. В таких случаях говорят – «как выжатый лимон».
Скажу честно – я не представляю, как выглядит выжатый лимон. И никогда не видел, чтобы Яша хоть раз выказал на публике свою усталость. Одно слово – артист!

Михаил КЛИМОВ

Связанные страницы: Александр Труфанов, Сезон 2011/12