ВСЕВОЛОД БЕЛЫЙ. ВРЕМЯ БОЛЬШОЙ ИГРЫ

БЕЛЫЙ Всеволод Иванович
Родился 22 ноября 1946 года в Харбине (Китай). Защитник, судья всесоюзной категории (1989), арбитр ИБФ (с 1989), кандидат в мастера спорта. Начал играть в 1959 году в Абакане в детской команде «Локомотив». Выступал за «Локомотив» (Абакан) – 1963–1965, «Локомотив» (Иркутск) – 1965–1974 и 1976–1980, «Водник» (Усть-Кут) – 1974–1976. В чемпионатах СССР провёл 214 матчей, все в составе иркутского «Локомотива». Второй призёр Спартакиады народов РСФСР 1966. Цепкий и старательный, действовал в обороне строго и надёжно. 
Играющий начальник команды (1979/80) и главный тренер (2002/03) «Локомотива» (Иркутск). Тренер «Сибсканы» (Иркутск) – 1998–2000. Тренер и завуч школы «Локомотива» (Иркутск) – 1980–1998 и 2000–2003. Трудолюбивый и педантичный, много лет плодотворно работал с юными хоккеистами, особенно удачно вёл занятия с вратарями. Подготовил А. Труфанова. Судейством занимался с 1980 года. Судил матчи команд высшей лиги в 1981–1996. В списках лучших судей сезона в 1989, 1990 и 1992. Входил в список лучших судей РСФСР в 1982 году. Был арбитром матчей Кубка мира (1989). Внёс значительный вклад в развитие хоккея с мячом в Иркутской области.
Скончался 26 февраля 2003 года в Иркутске.

Из всех встреч-бесед-разговоров, случавшихся с защитником «Локомотива» Всеволодом Белым, менее всего должен был получиться этот рассказ. Вот почему: Всеволод Иванович ни в коем случае не позволил бы всяческих «финтов» в своих суждениях об игре. Педантичен – необыкновенно. В суждениях – строг. Пожалуй, при «фантазиях и рассуждениях» мог и вспылить несколько. Только вот эти «фантазии» так и просятся в строку. Странность – воспоминания о былом вышли именно такими и, на мой взгляд, совершенно не противоречат облику нашего героя.

Всеволод Белый к моменту завершения игроцкой карьеры имел на своём счету 214 сыгранных за «Локомотив» официальных матчей (понятно, речь только о высшей лиге идёт). Результат, надо сказать, не просто мастерский, для Иркутска – гроссмейстерский. В 1980-м (прошлый век…) впереди были только Игорь Хандаев с 323 проведёнными играми, да Виталий Колесников, накопивший 226 встреч. Сегодня на эти выкладки можно снисходительно посматривать: очень многие из «суммарных» хоккеистов, за Иркутск игравших и играющих, далеко вперёд умчались. Но – другие времена, чемпионат в размерах расширился, добавились кубковые розыгрыши. Тут можно было бы для «совокупности» сосчитать выступления в чемпионатах по мини-хоккею. Ну, да это уж совсем от лукавого, они благополучно ушли в небытие, их большинство «русачей» не любило: совсем другая игра, весьма травмоопасная, если всерьёз биться. Минусовали количество игр экстремальные ситуации, в которые некогда «Локомотив» попадал (кажется, совсем недавно это было, описаний их на этих страницах предостаточно), сейчас такое представляется с трудом. Так что должное Всеволоду Ивановичу отдаём, безусловно. При том, конечно же, что он мог бы ещё пополнить свою копилку игр..., да об этом поговорим чуть позже. А вот ещё один любопытный штрих в биографии защитника – за всё своё долгое служение хоккею он ни разу не поражал ворота соперников! Однако, все вопросы отметая, сам Белый этим никак не удручён, твёрдо «обрубая концы»: «Дело защитников состояло в том, чтобы не дать отличиться соперникам, а голов забиванием другие занимались! Наше – атаку прервать, мяч вперёд отправить. Тогда ведь защитники в основном со «стандартов» забивали, им роли поконсервативнее отводились, а играющие впереди разберутся». Ну да, было кому разбираться.

…Вот уж какой год стоит перед глазами картинка, не раз и не два «вкусно» описанная теми, кто играл в «Локомотиве» золотой его поры – середины 60-х. Удержаться невозможно.
Октябрь обрывает окрашенные разноцветной краской листья привокзальных тополей, темнеют воды Ангары, готовящейся к зиме, пронзительна синь купола неба. Ватажатся у прицепного спального вагона, распоряжением самого начальника дороги выделенного, крепкие мужики в «мастерках» – синих шерстяных тренировочных костюмах с белыми полосками на воротничках (кто ж не вспомнит мечту о такой роскоши?!). Поспешает кто-то по перрону с авоськой, угловато раздутой пачками «Беломора» (путь неблизкий, а нужно непременно, чтобы он «фабрики Урицкого» был!). Дунет в гудок тепловоз, начнётся привычный вагонный быт. Неторопливый и устоявшийся. Дорога до Хабаровска – дня в четыре. Калили до хорошего красна в тамбурных печках подкладки под рельсы, а потом ухитрялись на них, и не без изысков, кашеварить, к кухне относились очень серьёзно. Вагон-ресторан? Что вы, и не смешно даже! Надо сказать, что тогда маршруты «Локомотива» на искусственный лёд пролегали ещё и в Новосибирск, и в Новокузнецк, но самым желанным был всё-таки путь в Хабаровск, к своим собратьям из СКА. Заново обживали стандартный для тех времён ледовый «дворец» (в кавычках – потому что сейчас он вполне казарменно смотрится), сооружённый на стыке 50–60-х годов. Субботы и воскресенья обязательно отводились матчам между армейцами и железнодорожниками, да при публике: вовсе не лишний эмоциональный стимул. «Играли, напиши, по упрощённым правилам», – наставляет Всеволод Иванович в ответ на моё суждение о мини-хоккее. Мол, они похожи, но всё-таки не абсолютно сопоставимы.
– Но ты о быте не пиши! – тут же услышу я запретительную реплику Всеволода Ивановича, надо сказать, не в первый и не в последний раз. Он строг в отмеривании сказанного и совершенно не склонен касаться чего-либо, непосредственно к игре не относящегося, – всяческие ассоциативные изыски им не приветствуются.
Эге, Сева, а вот непременно упомянется, что Хабаровск был привлекателен ещё и дарами моря: красной рыбой, икрой и далее по списку (из Новосибирска, предположим, к новогодним праздникам везли шампанское местного производства, дефицит, по тем временам). Система взаимообмена работала. Иркутяне обычно «отвечали» упаковками с нашей чаеразвески: индийский, 2-й сорт, со слоном на этикетке: фирма! Вкуснейшего чая, по мнению многих, и автора в том числе, сейчас не сыскать...
«Но почему же не о быте, когда в него по шляпку вбиты?» – оправдаю себя лирическими строчками иркутского поэта Анатолия Кобенкова.
Да-да, педант Белый. Хоккеистом того же склада был. Обликом – аккуратист чрезвычайный: вот – поправил прическу с неизменным пробором, только ему заметную пылинку с рукава смахнул, скептически на обувь глянул… Когда он только появился в «Локомотиве», в домике на стадионе, служившем хоккеистам «базой», Игорь Грек решил разыграть нашего известного арбитра Валерия Токмакова: «Смотри, Тоня вернулся!». А Тоня, то есть Антонас Толжунас, к тому времени уже в хабаровском СКА был и никак вроде не мог в Иркутске оказаться. «И я, глазам своим не веря, всматриваюсь издали, – вспоминает Валерий Афанасьевич, – высок, подтянут, проборчик «отглажен»..., в самом деле, «брат-близнец» Толжунаса, который тем же подходом отличался». В этом Белого сравнивали разве что с великим нашим вратарём «всех времен» Анатолием Мельниковым: помните присказку о «выглаженных шнурках»? – так вот, серьёзно утверждается, что применительно к этой паре она справедлива стопроцентно. Много позже, когда Всеволод Иванович стал арбитражем заниматься, коллеги не отказывали себе в удовольствии поглазеть на аттракцион укладки им судейской амуниции: в очень невеликую сумку с миллиметровыми допусками вмещалось всё положенное, и ещё место оставалось!
– А родился-то я, между прочим, в Харбине! – уточняет Белый. Да-да, теперь уже в ближнем китайском зарубежье. История известная: имперскими усилиями Россия выстроила в начале прошлого века Китайско-Восточную железную дорогу. Стратегический смысл постройки понятен хотя бы во встречающейся ошибке – называют дорогу не «восточной», но – «военной»: она должна была работать на защиту восточных границ России. Хотя время от времени приходилось права на неё уступать то Японии, то стране Манчжоу-Го, но свои интересы и присутствие на КВЖД государство всё-таки сохраняло. Однако в 1952 году дорога была безвозмездно передана Китаю, и колония наших соотечественников в Харбине своё существование прекратила. Понятно, воспоминания детские, но ведь просто с показательным, на мой взгляд, сожалением, с ностальгией об утраченном прозвучали они у Всеволода Ивановича: «Тогда в Харбине было, по-моему, тринадцать русских школ, а вот китайская гимназия в единственном числе существовала. Вообще-то родова моего деда, работавшего на КВЖД, была на Дальнем Востоке, но возвратиться туда нам не пришлось, оказались «отрезанным ломтем», вот и попали мы в 54-м в Абакан». Ну, а в столице Хакасии всё сложилось привычным для тех времён образом – рядом стадион, и есть с кого брать пример (в частности, абаканцы тогда в классе «Б» союзного первенства играли), а коли у пацана что-то получается, то первые успехи заставляют новых добиваться…
В Иркутск Белый приехал в феврале 65-го восемнадцатилетним, в команде, игравшей в финале первенства Восточно-Сибирской железной дороги. На этом турнире его и заметили – Григорий Аркадьевич Израильский, бывший главным судьёй, да «железный» защитник «Локомотива» Станислав Эйсбруннер. Они и объявили вполне конкретно: в августе приезжаешь в Иркутск, начинаешь у нас тренироваться.
– Да разве трудно представить, с какими чувствами я всё это воспринял?! – вопросом на вопрос отвечает Белый. – Кто же из нас тогда не грезил, чтобы попасть в «мастера», это же вершина всех мечтаний!
Но скольких трудов ему стоило, чтобы на эту самую вершину взобраться! Во-первых, в защите «Локомотива» тогда великие «зубры» играли – Эйсбруннера мы уже вспомнили, а ещё Терёхин, два Игоря – Хандаев и Грек, как через них пробиться?
– Понятно, что первый мой год в «Локомотиве» прошёл, в-основном, в молодёжном составе. Тогда как раз пришли Борис Баринов, Александр Комаровский, Евгений Кондратьев, Олег Михалёв… Мы на Спартакиаде народов России вторыми стали, в Ульяновске местной «Волге» проиграли – 3:5 (эх, не смог я отличиться на добивании углового, но ты об этом не пиши!). У них тогда уже человек шесть в «мастерах» играли – Рушкин, Терёхин, Косс, Тонеев, Куров, Михеев, поэтому ульяновцам даже игру в чемпионате перенесли. Финал огромный ажиотаж вызвал, тысяч десять зрителей собрал… Очень добрые отношения у нас в команде со «стариками» были, тут мне жаловаться не приходится. Всё учили, зачем и как… Наверное, чувствовали, что они уже на «сходе», старались передать нам всё, что сами умели-понимали. Начиная с того же Юрия Школьного, который после себя действительно мощную вратарскую школу в Иркутске оставил: Генка Кривощёков просто один в один его манеру перенял, их даже путали, плюс Лёня Князьков, Александр Баборин… А Олег Катин, Иннокентий Протасов!

В игре Всеволод Белый

Впечатления от игры Всеволода Белого вполне и сейчас живы. Наверное, всё-таки сказывалась на ней «абаканская провинциальность» (Иркутск, в элиту русского хоккея попав, очень быстро воспринял её высокие уроки). Пожалуй, недостатки хоккейного воспитания аукались, нехватка так легко прививаемых в детстве умений, – это и техники касается, и тактических премудростей. Но в чём защитнику нельзя было отказать, так это в трудолюбии, в стремлении ещё не освоенное познать, к тому же умножены были эти качества на величайшую самоотверженность.
– Всеволод Иванович, я ведь ещё из юношеских, тех самых 60-х годов, впечатлений вспомню, что девизом твоим можно было считать – «умру, но соперника не пропущу!».
– Так ведь нас так учили, и мы потом такое отношение молодым передавали (но ты об «умру» не пиши!). Тем более что «повзрослеть» пришлось быстро: вспомни, что в 68-м «Локомотив» едва ли не половины состава лишился, а в начале 70-х у нас вообще очень ровная команда составилась, из родившихся в 45–47-х годах. Причём в основном свои пришли. Тут всё вместе сложилось: «бум», который Иркутск хоккейный пережил в 60-х, своя школа заработала, и отдача от неё пошла, да плюс главным тренером стал Олег Катин. Он уже тогда, по сути, начиная только, ставку делал именно на своих, иркутских игроков (и потом постоянно и настойчиво на этом стоял, приглашая кого-то только на конкретное место, под определённую задачу). Смотри: только Елизаров, Максимов да Кондаков у нас «с чужбины» были. С одной стороны, всё это, вроде бы, и желательно – ровность и молодость команды, но ведь и «покувыркаться» же нам пришлось, о месте в середине турнирной таблицы могли только мечтать!

На предсезонных сборах в 1976-м

– Я вспомню одну из своих бесед с великим нашим «дядей Колей», нападающим золотого свердловского СКА Николаем Дураковым..., Сева, тебя он очень быстро припомнил, чувствовалось, что «крови попил» ты у Николая Александровича немало!
– Да работа такая… Но тут не стоит выделять кого-то. Союзный чемпионат тогда устоялся: четырнадцать команд, играем в два круга и в каждом городе непременно в нападении кто-нибудь умелый будет. В московском «Динамо» (половина сборной Союза!) – Маслов, Лизавин, Канарейкин, у свердловчан (вторая половина сборной!) не только Дураков, но хотя бы и Измоденов, у хабаровчан – Ивашин, Фролов, Ханин, в том же Ульяновске – Дорофеев, Малахов, Бутусов… А плеяда алма-атинская, и разве не найдётся кто-нибудь в Красноярске, Первоуральске или Архангельске? Конечно же, перед игрой припомнишь, кто и как действует, но всё-таки обособлять кого-то вовсе не стоило, выдумок и неожиданностей было более чем достаточно.
– Вот ещё судьбы поворот – в истории иркутского хоккея игрок Всеволод Белый два сезона пропустил. Причина?
– А… речь о той самой «забастовке», которую в «Локомотиве» устроили в конце сезона 1974 года из-за невыплаты премиальных. Покарали нас сурово. Так, половину следующего чемпионата пропустили братья Хандаевы – они форму поддерживали на авиазаводе, выступая за «Звезду». Я был отправлен в усть-кутский «Водник», в первую лигу. Самые же интересные воспоминания, с северной ссылкой связанные, касаются летнего хоккея. Тогда в обязаловке было, чтобы со льда на траву переходили, поднимали новый – олимпийский! – вид. И мы под началом Юрия Эдуардова также в первую, уже «травяную», лигу попали, выиграв турнир в Батуми. Конечно же, за своим «Локомотивом» следил, да что там – мы все вместе жили, в предсезонье силами мерялись (и не обязательно «старший брат» выигрывал!), в Иркутск попадая, на матчи ходили. Обидно было, когда команда у Шмаги (прозвище тренеру Смирнову болельщики такое дали!) – невесть на что стала походить. Ну, а вернулся, когда Игорь Грек стал главным и собирал «отцепленных», да его крепко поддерживал тогда председатель дорожного спортклуба Владимир Прокопьевич Беломестных.
– Вот и два сезона в минусе, около сорока игр, пожалуй, если травмы миновали…
– Отмерено было точно: 26 максимально возможных игр за чемпионат. Тогда ещё были драконовские меры: набрал игрок тридцать минут штрафа – игру пропускай, вновь «лимит» выбрал – опять в простой. А травмы – от них тоже не застрахуешься. В январе 70-го, при Николае Карповиче Джуруке, играли с «Водником». Выбил я в падении мяч у нападающего и угодил сбоку в рамку ворот. Как выяснилось, – до перелома голеностопа. Сезон для меня закончился…– А потом пришло время прощаться и с командой, и с игрой – уже без возможности возвращения. Сколько раз от многих приходилось слышать: не доиграл!
– Я исключением из этого правила, пожалуй, не буду. Закончили мы чемпионат-80, и пришла сверху очередная напасть. В то время свою великую эпоху начинал красноярский «Енисей», и председатель нашего облспорткомитета, перенимая передовой опыт, очень рекомендовал и «Локомотив» омолодить. Аж четырнадцать человек ушло! Для меня заранее рабочее место припасли – завуча в нашей хоккейной школе. Для кого-то, возможно, это был закономерный исход – не проходил в состав, но в числе четырнадцати «стариков» закончили карьеру Хандаевы, Говорков, Комаровский, Баюсов, Клименко… Я вот говорю, что при мне «Локомотив» из высшей лиги не вылетал, да с горечью, ведь уже на следующий год команда в первую лигу откочевала: омолодились! Такое мы уже проходили в конце 60-х, тогда едва выкарабкались, сейчас – нет. Вот и рассуди, доиграл я или нет…

1986 год, VIII Международный турнир на призы газеты «Советская Россия». Ветераны «Локомотива» в форме сборной СССР (слева направо): Виталий Лазицкий, Всеволод Белый, Геннадий Кондаков, Иннокентий Протасов, Борис Хандаев

Ещё мы припоминали, сколько тренеров на игроцком веку Всеволода Ивановича в «Локомотиве» работало. Признаться, я был готов к такому перечислению, да всё-таки он чересчур великоватым оказался: Сивоволов, Израильский, Джурук, Катин, Грек, Елизаров, Лазицкий… Конечно же, о его жизни в судействе говорили. Он – первый из иркутских арбитров, получивший международную категорию, – в 89-м работал на Кубке мира в шведском Юсдале (на восьми матчах!); трижды судил полуфиналы Кубка страны, однажды – и сам финал; трижды входил в десятку лучших судей Союза и России. Увы, строг закон: исполнилось 50 лет, и выход на игры высшей лиги в полосатой судейской рубашке заказан. Потом он иногда душу отводил в поединках первой лиги. Молодых коллег поучал доходчиво и просто: «Что ты с ним споришь, своё доказываешь?! Определил нарушение, свистнул, наказал – и отправляйся по своим делам». Постулат, однако.
Дела тренерские. Одно – за ведование учебной частью школы. Другое – непосредственная работа с пацанами. Третье – уровень выше: руководство командой первой лиги, хождение в «Локомотиве» и «Сибскане» в помощниках у Олега Катина и Бориса Баринова (с последним в 1989 году – при завоевании бронзовых наград чемпионата России).
Но вспомнится и совсем, казалось бы, отстраненно, как слетались в хоккейную школу синички, приглашённые доброй душой Севы: рассыпаны щедрой рукой семечки, и птички эти божии, весьма по натуре осторожные, ему на плечо садятся. (При том, заметим, был он увлечённым охотником!).
Вспомнится из разговоров наших, как знакомился он с Галиной, будущей своей женой, игравшей в легендарном волейбольном «Спартаке» у Ольги Ивановой. Как потом молился на свою дочь Ирину и был несказанно рад появлению на свет внука Романа… Язык не повернётся назвать их дом просто квартирой: в стандарте обычной панельной пятиэтажки атмосфера царила уютнейшая. Отсчитывали бег времени настенные часы с маятником, из «тех» ещё времен (не фирмы ли Буре производства?); не так давно они свой век отслужили... Портреты матери и отца, тоже харбинского периода. Дом, в котором жила душевность.

2002 год. Один из последних снимков…

22 ноября отмечал Всеволод Белый день своего рождения. В дату, когда обычно приходила в Иркутск Большая Игра.
Всеволод Иванович Белый завершил свой жизненный путь в ночь на 26 февраля 2003 года. Скончался тихо, во сне. Неожиданно, непредсказуемо. Прежде сказали бы: так умирают праведники.

Юрий ЕЛСУКОВ

Связанные страницы: Георгий Губин, Сезон 1977/78