МИСТИКА ВИТАЛИЯ ПОХОЕВА

ПОХОЕВ Виталий Геннадьевич
Родился 26 октября 1960 года в Усть-Орде Эхирит-Булагатского района Иркутской области. Защитник. Мастер спорта СССР. Воспитанник иркутской хоккейной школы. Начал заниматься хоккеем в детской команде «Вымпел», первый тренер Н.Г. Ополев. Выступал в составах клубов «Локомотив», «Сибскана» (обе – Иркутск) – 1982–1989, февраль 1991 – 1993, «Саяны» (Абакан) – 1989 (осень), «Агрохим» (Березники) – 1990/91 (по январь). В чемпионатах страны провёл 173 матча, забил 4 мяча. В розыгрышах Кубка страны – 41 матч, 3 мяча.
Участник эстафеты олимпийского огня.
Живёт в Иркутске.

Что-то давненько мы не встречались... Шли навстречу друг другу, и окружающее нас пространство вдруг стало уплотняться, наслаивались пласты прожитых лет, со всполохами каких-то особенно ярких явлений. Похоев – улыбчивый, статный, высокий..., да красивый, чёрт возьми! Раздвигал внезапно явившееся уверенным движением, и машина времени под названием «Память» отправляла меня к давним событиям…
Соглашусь, скромно смотрятся 173 игры защитника в высшей лиге. Но своё место Похоев занимает в истории иркутского хоккея по праву. Потому, хотя бы, что входил он в неё при обстоятельствах особенных, даже исключительных. 

РАВНЕНИЕ НА «ВЫМПЕЛ»

Тренер-общественник: улыбнёмся, вспомнив такую должность в штатных расписаниях ЖЭКов и домоуправлений. Вспомним и – погрустим. Есть множество примеров, когда представители именно этого цеха определяли будущее пацанвы – выстраивая в своих подопечных добротные человеческие качества, зачастую с предопределением их спортивного будущего. Николай Григорьевич Ополев (дядя Коля, иначе его не звали) был из числа таких подвижников. При всей скромности каких-то спортивных достижений и том самом «общественном» звании, считаем: пять наград юношеских и юниорских чемпионатов мира у его учеников, Александр Шишкин стал лучшим и в «абсолютном» зачёте. Этакий фирменный росчерк: услышав – «я занимался у дяди Коли» – знающий всё понимал сразу.
– Ты представь, когда я пришёл в «Локомотив», – мягчает голос Похоева, – там уже играли (либо пробивались в основу) Володя Петров, Витя Шаров, Вадик и Сергей Семёновы, Сергей Лазарев, Женя Данилов, Витя Девятых, Володя Корытин, Александры – Баюсов, Малетин, Шишкин… Все – из нашего скромного «Вымпела», какова отдача?! Последним стал Саша Труфанов, совсем недавно из большой игры ушедший.
Дядя Коля казался человеком мощным, но эта мощь была не злой – добродушной, что сразу привлекало, притягивало. Но при этом наставник наш был строг и умел наказывать. Высшей наградой было чаепитие у него дома, когда лепились к столу человек по двадцать. Приходил на стадион засветло, уходил – в сумерках. Так круглый год – зимой, летом… Вот и собирались вокруг него «бойцы», в основном из 76-й, 16-й и 39-й школ, был такой треугольник, в котором из спортивного – ровным счётом ничего. Играли вначале в маленькой коробке, потом обзавелись второй, уже больших размеров, и, в конце концов, сумели на её месте растянуть лёд до подобия настоящей «поляны». Дядя Коля прекрасно понимал, что в овале корта русскому хоккею неуютно, и сумел-таки выкроить территорию для нашего простора.
– Простора для вашего роста, уж извини за выспренность.
– Первый лёд в Иркутске заливался именно на «Вымпеле», это было непреложно. «Ловил» дядя Коля первую полосу морозов, обычно приходящую в конце октября, и… Выкатывались на наш лёд, уже тщательно пролитый с утра, московские динамовцы, хабаровские армейцы, тренировалась сборная Союза, и мы глаза проглядывали, как занимается команда Василия Дмитриевича Трофимова и Анатолия Георгиевича Мельникова. Замечательно к нам те же сборники относились! При возможности ничего не жалели. Перед глазами: Женя Данилов, обращается, по-моему, к Герасимову: «Дядя Женя, дайте клюшку…», и уже щеголяет с ней на поле. Появилась диковинка – пластиковые мячи, сменившие «плетёнку» из сурового шпагата. Уверен я, что именно мы первыми во всей нашей необъятной области начали их гонять по льду. Воспитание? Безусловно. А дядя Коля тему продолжает: «Клюшечку получил? Ну-ка дай глянуть, как ты её проказеинил». Вот и сидишь, проклеиваешь клюшку и знаешь: если напортачишь, того хуже – схалтуришь, то на поле не выйдешь.
– И для вас из «гнезда» Ополева дальше путь пролегал один – на «Локомотив»?
– Понятно, наш хоккейный центр. Хоккейную моду тогда определяло Глазково, попозже о себе начало громко заявлять Ново-Ленино (в старинной топонимике – Иннокентьевка). Я в группу Вениамина Михайловича Велединского попал. Ох, не зря его Лисой звали. С одной стороны – за игроцкую хитрость, с другой… Он был по-настоящему мудр, многие события умел предугадывать, и никогда с советом не опаздывал, я часто в том убеждался. Кому из нас не приходилось в молодости лишних телодвижений делать? Вениамин Михайлович не раз меня притормаживал, да так умело, что в 1978 году я оказался в группе подготовки «Локомотива». Старался везде поспеть, играл за радиозаводской «Рекорд» у Ромуальда Брониславовича Гляуделя. Он первым во мне защитника разглядел, я-то всё вперёд рвался. С Олегом Михалёвым, между прочим, партнёрствовали. Душа к нему сразу легла – человек прямой, прост и приветлив, заносчивости ничуть, многому научил.
Летом поступаю на стоматологический факультет нашего мединститута, после экзаменов нахожу свою фамилию в предварительных списках, а при зачислении, в списках основных, её уже нет. Тогда-то я, конечно, расстроился. Сейчас, понятно, по-другому всё воспринимаю, может, оно и к лучшему именно так случилось. Пришли мы на «военный совет» – время в армии служить – к Олегу Георгиевичу Катину: я, мама, дядька (отца я рано потерял), начали варианты моего будущего выкраивать. Но с хабаровским СКА чтото не получилось, и отправился я в Забайкальский военный округ. Полгода – в «учебке» в Чите, потом – на станцию Мирная.

САПОГИ И КОНЬКИ, ШАЙБА И МЯЧ

В те времена для подающих надежды иркутских хоккеистов вопрос со службой в Советской Армии решался, в основном, с тремя исходами. Редкий: высшее учебное заведение, полагающаяся отсрочка от исполнения «почётного долга». В примерном равенстве: интерес со стороны команд СКА, хабаровского или свердловского, – наши земляки в их состав заносились; либо же – служба (не кавычим, но помним об относительности понятия) в частях, дислоцированных в Приангарье. Нет на памяти другого примера, чтобы после службы «в сапогах» кто-то заиграл в «Локомотиве», единственный – Похоев, я уточнил.
– Была надежда, что окажусь в спортроте, но опять что-то не срослось. Был отправлен в учебную школу, вышел сержантом. О дедовщине разговоры? В «учебке» её не могло быть по определению, другое дело, что дисциплиной нагружали изрядно. Рота у нас была мелкая, в тридцать штыков, какие там «неуставные взаимоотношения», всё в ажуре. Остается полгода до дембеля, случается для меня самое интересное. Объявляется в части майор из штаба дивизии, ответственный за физподготовку, мне вполголоса – по твою душу. Ставят перед фактом: неделя на подготовку к первенству армии по «шайбе».
В хоккей я успел погонять у Бориса Дмитриевича Серова, что-то получалось. Валерий Степанович Выборов даже хотел на Всесоюзный финал «Золотой шайбы» взять, какие-то справки не успели оформить… Выигрываем первенство армии, я – лучший бомбардир. Среди соперников встречаю Сергея Ковалёва, земляка с площади Декабристов из дворовой «Надежды», в детях пересекались. Едем сборной армии на первенство округа в Читу. Среди фаворитов – команда Военно-Воздушных сил, но в первый день мы летунов хлопнули – 9:1. Назавтра смотрю – у одного из ВВС катание знакомое, шлем для «мячистов», подхожу: о, Женя Гингст прибыл! Он меня крепко выручил, давал свои щитки, коньки. Последняя наша встреча – с командой гарнизона из Монголии. Они уже твёрдо на шестом месте, а нас победа выводит на второе, проигрываем – остаёмся пятыми. После двух периодов горим – 1:5. Но в воротах у «монголов» Сергей Лагерев, у Выборова занимался, в начальной школе вместе учились. В перерыве я Серёге шепнул..., и побеждаем – 6:5. Тем спихнули ВВС на третье место.
После «дембеля» выбор образовался: чем дальше жить. Но тут уж каламбурить придётся. Велединский меня встречает: «Не пори горячку, в Шелехове команду создают, будет её тренировать Евгений Выборов». Вот так судьба меня с Петровичем свела. Мы с ним, кстати, потом вместе в Чите в пединституте учились, на факультете физвоспитания.

ТРИ ШАГА ВПЕРЁД

– Начала «Юность» со второй лиги. Стал главным тренером Виталий Колесников. Для меня, так скажем, это был первый курс хоккейного вуза. Учился уже целенаправленно, по своему амплуа – смотрю, например, как Витя Девятых под соперника закатывается, за другими защитниками приглядываю… Финал лучших команд второй лиги играли в Новокуйбышевске, в первую лигу вышли. Я, конечно же, о высшей не забывал – и мечтал о ней, и цель ставил – быть в «Локомотиве». Летом чувствовал внимание к себе со стороны Игоря Грека (он тогда железнодорожников возглавлял) и Катина… Но зиму встретил снова в «Юности». Сыграли мы четыре игры на выезде, четыре – дома, как-то, глядь, стоят наши старейшины – Богданов, Израильский, Гноев. Оказалось, судьбу нашу решают. Вот так и отправились мы с Женей Даниловым в Горький – догонять «Локомотив». Прискакали едва ли не к установке на игру. Грек мне: «Виталя, смотри за Максименко». Судья тренькнул, понеслось – скорости сумасшедшие, только свист стоит, когда соперник мимо тебя пролетает. Лёд в лужах, Максименко, роста для хоккея выдающегося, их запросто перешагивает… Пять мячей нам тогда забил. Проиграли – 2:6. Данилов, кстати, голом отметился. Я в унынии – Максима не сдержал, а Грек: «Нормально». 

Другой случай – Алма-Ата, «Медео», «Динамо». Тоже не подарок. Мне на 10-й минуте рассекают бровь, развалили переносицу. Я, смех и грех, об одном думаю – как бы майку (помнишь, белые у нас были, шерстяные?) не запачкать. Посадили меня в «Волгу», ухнули по горному серпантину вниз, в Алма-Ату. Я глаз приоткрыл, 120 км/ч гоним, и больше я на спидометр не смотрел… Положили на стол – пожалуйте четыре шва. Умудрились вернуться ко второму тайму. Грек взглянул: «Пять минут отдыхаешь и – на поле». Господи! Завернул за угол, у Саши Клементьева закурить попросил. Ахнул «беломорину», и повело меня – после обезболивания, после табака крепкого... Но вышел-таки, доиграл встречу, пусть мы и «попали» – 3:6. Следующая остановка – в Хабаровске. Валера Чухлов меня увидел: «Ты откуда?!». На матч Анатолий Михайлович Ювко приехал, «рулил» он тогда нашим дорожным физкультурно-спортивным клубом. Выступил: «Мужики вы или кто?». Играли мы так, что остановить нас армейцам было просто невозможно. Саша Шишкин аж камеру снёс вместе с телеоператором. Выиграли – 5:3. А я почувствовал, что втянулся в высшую лигу.
– Авантюрничал Грек, без разведки вас в бой отправляя?
– Безусловно. Он сам в обороне играл, наверняка представлял, каково мне придётся. Его внимание всегда чувствовал, много со мной занимался. Буквально вбивал, что у защитника не может быть двух решений: «Остановись на одном». На тренировках катаемся в паре: «Вот здесь пораньше нужно на игрока выходить, тут сыграй на опережение…». У Катина я во многом учился психологии. При всех его остальных качествах (я всегда поражался и поражаюсь его чувству гармонии игры) умел он в перерыве порой так жахнуть, что команда готова была горы свернуть. При этом Олег Георгиевич обычно начинал спокойно: «Действовать по установке, как играть, вы знаете…», а уж дальше шла в ход тяжёлая словесная артиллерия. Словом, падало что-то в копилку. На кубковых турнирах в столичном «Олимпийском» в оба глаза смотрел на красноярца Виктора Шакалина: профессор! Грек практиковал – свободны от игр, на какую-нибудь достойную встречу нас ведёт, с заданием: «Каждый следит за действиями игрока своего амплуа».

– Шакалину приписывают фразу – «центральный защитник должен действовать как вор-карманник», звонко. Тут кстати вспомнить, что вы едва ли не первыми в Союзе взялись осваивать игру в три защитника.
– При Петровиче – Выборове – мы начали так играть: Миша Швецов и Сергей Семёнов последними играют, я – на острие оборонительного треугольника, разрушителем, так сказать. Считаю, что трио наше было приметным в стране, многое соперникам пришлось натерпеться. Швец превосходно под игрока закатывался, тактическое чутьё у него отменное. Подвозил он «клиента» ко мне: «Здравствуйте!». Семёнов с его скоростью кого угодно мог догнать. Бывало, Женя Березовский выдохнет: «Ну, Похой, ты меня достал!». Я в ответ (любя, конечно): «Молчи, щенок!». А были ещё и такие «приколы», что пришлось мне играть «персоналку». Первый раз в Кемерово, против Сергея Лихачёва. Под постоянный судейский комментарий: «Четвёртый номер, аккуратнее!». Потом в Ульяновске – против Афанасенко. Наконец – в Омске, против Зенкова, того самого, который у нас в «Локомотиве» побывал. Начинать встречу, я у центра поля. Подъезжает: «Ты что, нападающим заделался?». Стартовали, тут его догадка прошибает: «О, так ты со мной персонально будешь играть?». Сдержал я Вову, однако другие – Листопад, Удод, Кобелев – нас «порвали». Дело, как говорится, житейское.

БЕЗ ГРЕХА УНЫНИЯ

Перебираю в памяти события давних лет, и на том останавливаюсь, что никогда не видел Похоева в игроцком унынии. Уж чего-чего, а жажды борьбы у него всегда было в достатке. Уступать на поле он не хотел никому. При поражениях – командных, его личных – биться не прекращал. И пусть это странно прозвучит, в игре он всегда искал справедливости.
– Играем в «Зорком». Ничья. Красногорцев она не устраивает. Судит абаканец Саша Черных. Вот уже и табло выключили, чтобы не нервировать никого лишними минутами, а финального свистка всё нет и нет… Влетает в нашу штрафную Грачёв, валится в радиусе, Черных строит руками над собой «домик» – двенадцатиметровый. Тут я и не сдержался, долбанул его клюшкой с двух рук, он завалился. И, на льду лёжа, мне красную карточку показывает. На глазах всего руководства федерации (тот же Валерий Николаевич Мозгов, тогда её вице-президент, в Красногорске живёт). Саня Шишкин (он уже в «Зорком» играл) вокруг нас круги нарезает да приговаривает в некотором ужасе: «Ну, Похой, ну, Похой!». Еду в раздевалку с одной мыслью – отдыхать пятнадцать игр, с прихватом большой части уже следующего чемпионата. Тоска. Шиша подходит меня в гости к себе забирать, а как к Катину подойти, мы и представить не можем. Насмелились всё-таки, и махнул Георгиевич рукой на меня, безнадёжного: «Ступайте». Но – обошлось, всего игр, по-моему, пять я пропустил.
– Ты был весьма жёстким защитником, но не припомню, чтобы кого-то намеренно «убивал»…
– Мир наш хоккейный достаточно узок, знаешь всех и вся. С большинством соперников – в отношениях приятельских. Но в игре – нет друзей и родственников, это закон. Вышел – бейся за честь и на совесть. Помнится, московский динамовец Потешкин под меня подкатился, встретил. Ладно. Пришла моя очередь, и лежит на льду Потешкин, и говорю я ему сверху: «Вот, Максим, как нужно подкатываться!».
– А вот ещё один случай, без которого невозможно обойтись. Случилось тебе со сломанным пальцем играть, хрестоматийный пример для воспитания юных спортсменов!
– Опять-таки – дело житейское, что в том удивительного… «Енисей», удар с углового Валерия Савина (жуткой силы у него удар!), мяч мне в кисть левой руки попадает. Чувствую, что-то неладно. Палец пухнет на глазах, потом выяснилось – перелом. В перерыве режу крагу, ломаю алюминиевые ложки, вставляю черенки в перчатку. А на следующую игру с «Сибсельмашем» приспособился играть в… верхонке. Ну, да кого эта участь не обходила? У того же Лёни, Леонида Александровича Князькова, по вратарской его доле все фаланги на пальцах перебиты. Между прочим, когда мне операцию сделали, он встретился с покойной ныне Ольгой Константиновной Самойловой. Конечно же: «Он будет играть?». Ответила мой хирург: мол, будет, да только Лёня услышал в её ответе досаду на докучливость. И Князьков всё понял, и как не быть благодарным и ему, и президенту «Сибсканы» Владимиру Александровичу Матиенко за то, что, собирая больничные, я всё-таки был в команде, работал по мере сил в клубе.

ИГРА НЕ ДЛЯ АНГЕЛОВ

В ходе провального чемпионата-1989 были отчислены из команды Петров, Похоев, Швецов. Вины за собой чрезмерной, вроде, не знали, но так уж решил Катин.
А начинали с большого оптимизма. Довелось мне за неделю до вступления в чемпионат вести на телевидении «живой» эфир, едва ли не часовой, с участием главного тренера Выборова и его помощника Катина. Отчитались они о проделанной работе, ответили на звонки зрителей-болельщиков: есть зелёный свет! А потом «Локомотив» с «маневровой горки» так рухнул, что очень скоро его главный «машинист» ушёл в отставку, и стало ясно, что не избежать железнодорожникам последнего места в «вышке». Я довольно глуповато у Олега Георгиевича пытался выяснить: неужели он не понимал, что команда не в порядке? Глянул на меня Катин не без тоски и ответил вопросом: «А субординация?».
– Тот сезон и вспоминать не хочется. Явно не готовы были. Когда «мешок» с поражениями развязался, дикий раздрай пошёл, ничего исправить уже было невозможно. Нелепости всякие у болельщиков загуляли – в первую очередь, что сдаём-продаём мы игры. Ваш брат-журналист какую-то «дедовщину» в команде увидел – мол, гнобят в ней молодых.
– Вспомним подробности вашего отчисления?
– Дурь наша в полной мере. Поехал покупать телевизор. Швецов на подмоге. Выбрали. Сам понимаешь, что следует предпринять для бесперебойной работы аппарата. Мише говорю: «Поехали в гостиницу», да какое там... Поутру к отъезду на тренировку едва успели. Забрались в автобус. Обычно впереди сидим, Швец там и устроился, я в серединку забрался, спрятался. Катин заходит, мгновенно Швецову: «На выход!». Меня сразу не увидел, но всё-таки обнаружил: «И ты с вещами!». Выяснилось, что Георгиевич всю ночь нас в гостинице ждал.
– …При этом Катин был уверен, что Похоев в его «Локомотиве» ещё поиграет. Говорил, впрочем, об этом тихо, типа «версия не для печати»…
– Подстраховался я тогда, уже в нашу хоккейную школу устроился. Но попытался в абаканских «Саянах» прописаться. Москва (с подачи Иркутска, понятно) играть не позволяет, пропадает сезон. Поехал в Березники к Выборову, в первой лиге доиграл до января 91-го, и состоялось-таки возвращение в родной (без преувеличения) «Локомотив».

ВЕТРЫ ПЕРЕМЕН

Увы, недолгим оказалось пребывание в «высшем свете», расставание с ним случилось в смешном возрасте для игрока его склада. В мае 92-го года почувствовал неладное с ногой – стали неметь пальцы, затем голеностоп «опустился». Диагноз: грыжа межпозвоночных дисков, угроза обездвижения обеих ног, операция неизбежна. В областной клинической больнице её провела нейрохирург Ольга Константиновна Самойлова. Но на высший уровень русского хоккея Виталию вернуться не удалось... Отменно смотрелся в составе «Зенита»: команда не затерялась на просторах первой лиги. Затем в родные пенаты вернулся. Прижилось в спорте определение – «дядька-наставник». В этом качестве пребывал Похоев в «Байкал-Энергии»-2: играющим тренером у парней Александра Межуева в первой лиге. Убеждал коллегу, что своим примером, практикой ребятам больше даст, нежели будет какие-то теории разворачивать. Но интереснее бывало, когда вставал он на защиту своих партнёров, если видел возникшую для них угрозу. Тафгай, да и только!
Пережил Похоев и достаточно экзотический опыт работы с монгольскими «русачами».
– Остался Выборов на время не у дел в российском хоккее, а тут приспело предложение развивать «мяч» в братской стране. В момент, когда привлекали в международную федерацию совсем уж экзотические страны – стали её членами Индия, Аргентина… Затея с Монголией была бы не самой безнадёжной, если бы решалось всё на государственном уровне, с развитием детского хоккея и далее.
– Менталитета национального на игровые виды у монголов хватало?
– Им, конечно, ближе борьба, обязательно – конные скачки, из лука метко стреляют, однако игровиков вполне и на мяч хватило бы. В хоккее с мячом как-то «не покатило». Впрочем, ничуть не жалею, что около двух лет этому проекту посвятил. Дважды в чемпионатах мира участвовали. В Кемерово мы играли на «Шахтёре», а первая группа – на «Химике», там объявляют, что команда Монголии выигрывает у сборной Венгрии – 2:0. Повеселилась публика, мне потом моментально родившийся экспромт пересказали: «Монголы на конях, а кони – на коньках!». 

Нет в личном багаже Похоева одного из грехов великих – уныния. Не потому ли, что персональный ангел-хранитель следит за сопутствием ему удачи?
Не утерпел, высказал Виталию правду: «Невозможно было представить во времена твоей бурной молодости, да и позже, что придёт к тебе солидная умудрённость»… Посмеивается: «Да ты об этом уже как-то писал». Нет, голубчик, специально архив просмотрел: не было такого вывода, возможно, нечто такое подспудно зрело, между строк?
Бывают встречи – так себе, даже совсем бестолково-никчёмные. Есть – приятные. С Похоевым – из радостных.

Юрий ЕЛСУКОВ

Связанные страницы: Сезон 1982/83