ИСТОРИЧЕСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ СЕРГЕЯ ЛАЗАРЕВА

ЛАЗАРЕВ Сергей Иванович
Родился 27 сентября 1962 года в Иркутске. Вратарь. Мастер спорта СССР (1983). Начал играть в 1974 году в Иркутске в детской команде «Вымпел», затем в школе «Локомотива» – с 1976-го. Выступал за «Локомотив» – 1978–1983 и 1985–1992, «Сибскану» (обе – Иркутск) – 1992/93, СКА (Свердловск) – 1983/84, «Зенит» – 2000–2005, клубную команду «Сервико» – 2005/06, «Сервико-Байкал-Энергию» (все – Иркутск) – 2006/07. В чемпионатах страны провёл 222 матча («Локомотив», «Сибскана» – 198; СКА – 24), в розыгрышах Кубка страны – 51 матч (все – «Локомотив», «Сибскана»). Чемпион РСФСР (1981 и 1990). 
Признавался лучшим вратарём финального турнира первой лиги (1981). Участник турнира на призы газеты «Советская Россия» 1986 г. в составе сборной РСФСР. Обладая хорошими природными данными, отличался быстротой реакции, действовал стабильно, но не всегда был психологически устойчив. Сумел продолжить спортивную карьеру после длительного перерыва. Заместитель директора ШВСМ, начальник учебно-спортивного отдела спорткомитета Иркутской области – 1994–2006. Администратор «Металлурга» (Шелехов) – 2006–2008. Тренер спортивно-оздоровительного центра «Иркут-Зенит» – с 2009 года.
Живёт в Иркутске.

– А ты знаешь, кто открыл хоккейному миру знаменитого бомбардира Обухова? – смеётся Лазарев. 
Знаю. Вратарь иркутской «Сибсканы» Сергей Лазарев. Эту шутку я уже слышал не раз. После того памятного матча в Кирове 13 февраля 1993 года, когда 18-летний нападающий «Родины» забил в ворота гостей десять мячей, свою порцию «славы» Лазарев получил сполна. Досталось ему и от тренера, и от болельщиков, и от нашего брата-журналиста. Это сейчас он рассказывает о матче двадцатилетней давности с юмором, а тогда Сергею было не до шуток.

– Та игра с «Родиной» мне, конечно, запомнилась. Хотя случались в карьере более драматичные матчи – и до того, и после, – мой собеседник с высоты прожитых лет относится к тому фиаско (а десяток пропущенных в одной встрече мячей для любого голкипера всегда событие не из приятных!) философски. – Холод тогда в Кирове был лютый, да ещё и ветер. Как-твсё не заладилось с самого начала. Пропустили гол, потом второй. Сэм, Серёга Семенов, сразу верещать начал. Он, если помнишь, мог и вытащить команду, и развалить её. К концу первого тайма «запустили» мы штук пять – говорю «мы» не для того, чтобы оправдаться и переложить на кого-то ответственность: просто всегда считал, что игра – дело сугубо коллективное. Катин, не дожидаясь перерыва, меняет меня – выпускает Лёшку Негруна. А у него, как на грех, тоже игра не пошла. Во втором тайме Георгиевич говорит: «Выходи!» Что для вратаря может быть хуже обратной замены, когда он, образно говоря, уже «выключился»?! Вернулся я на поле, а там… У Обухова, как назло, что ни удар – то гол. Звёздный час какой-то! В общем, через пару сезонов уехал он в шведский «Фалун», потом был «Водник», московское «Динамо», фееричное выступление на чемпионатах мира. Вот и посуди, кто «открыл» Обухова!
Кто открыл для иркутского хоккея с мячом вратаря Сергея Лазарева, я тоже знаю – Николай Григорьевич Ополев. Тот самый дядя Коля, который дал путёвку в жизнь многим и многим игрокам иркутского «Локомотива» конца 70-х – начала 80-х, и к которому мы в наших воспоминаниях будем возвращаться ещё не раз.
Семья Лазаревых жила на улице Донской, неподалёку от стадиона «Вымпел», и Сережка, естественно, всё свободное время проводил на спортивной площадке. Летом гонял в футбол, зимой – в хоккей. Поначалу, понятное дело, в валенках, вместо клюшки – еловая ветка. Носились на пару с Вадиком Семёновым, в будущем – тоже хоккеистом «Локомотива»: с ним Серёжка ходил ещё в одну группу детского сада! Лет в восемь «созрел» для хоккея с мячом – так ему, во всяком случае, казалось. Пошёл к дяде Коле – записываться в команду. А тот и огорошил: «Куда я тебя возьму – у меня уже команда набрана, народу полным-полно! Разве что в ворота… Хочешь?». Разумеется, он хотел! Встал – и, как оказалось, на всю хоккейную жизнь. Впрочем, небольшой перерыв во вратарском стаже у Сергея всё-таки был – поиграл защитником. Совсем немножко – одноклассник Аркашка Абрамов уговорил уступить место в воротах в обмен на «вольницу» полевого игрока. Команда Ополева играла в Ново-Ленино, и дебют у Аркашки получился неважным – напускал кучу мячей, и дядя Коля приказал: «Лазарев, на место!». Больше Сергей судьбу не искушал. А Аркадий Абрамов впоследствии сменил клюшку на балалайку, окончил Гнесинку и стал известным музыкантом. Как говорится, каждому – своё…

Юные годы вратаря Сергея Лазарева

Постижение хоккейных премудростей у дяди Коли было хоть и достаточно строгим (не отличался бывший фронтовик излишними сантиментами!), но увлекательным. Когда подходило время готовить первый лёд (а у Ополева это дело, разумеется, было коллективным и, можно сказать, ритуальным!), мальчишки в буквальном смысле дневали и ночевали на стадионе. Лёд заливали по ночам, когда в Иркутск приходили ранние морозы, – главная сложность заключалась в том, чтобы отпустили из дому родители. Полночи пацаны прыгали в спортзале на матах, потом брали в руки шланги. Зато как было приятно чертить коньками по скользкой поверхности, которую изготовил собственными руками! Катался Серёга, по правде говоря, поначалу не очень: ботинки были не то что у нынешних юных хоккеистов, с высокими и жёсткими колодками, – к концу тренировок ноги ныли нестерпимо. Потом привык, к тому же бегать приходилось намного меньше, чем полевым игрокам.
Соревнований было много – только в Октябрьском районе Иркутска «зарубались» пять-шесть команд. Потом играли на «Плетёнке» в городе, области. Когда хоккейная школа «Локомотива» объявила очередной призыв мальчишек 1962–1963 годов рождения, из ополевской дружины на повышение ушли сразу несколько лидеров – компанию Лазареву составили Саша Шишкин и Игорь Сергеев. Дядя Коля даже осерчал – ещё целый год мальчишки могли выступать за старших юношей в соревнованиях «Плетёного мяча». Саньку Шишкина, который ходил у него в любимчиках, дядя Коля простил, а на Серёгу долго обиду держал. Хотя в душе, наверное, понимал, что парню расти надо. Впрочем, опора у тренера всё-таки осталась – Игорь Тихончук и Вадик Семёнов играли за «Вымпел» ещё год…

В юношеском «Локомотиве» за пост номер один разгорелась настоящая война: конкурент Лазарева Сашка Баборин был на год старше, на том основании и считал себя основным вратарём – год разницы в юном возрасте весит много. Серёга, естественно, с ролью «молодого» мириться не хотел, да и в воротах чувствовал себя достаточно уверенно. Словом, начал Баборин «поддушивать» своего коллегу. И продолжалось это до тех пор, пока добры молодцы не сошлись в кулачном бою на базе в Шаражалгае: бились, что называется, в кровь. После этого вратарские разборки из сферы рукоприкладства перешли в плоскость спортивного соперничества – кто лучше проявит себя на льду, тот и будет играть.
– Много лет спустя, на 70-летнем юбилее Олега Георгиевича Катина, мы хорошо пообщались, – рассказывает Сергей Иванович. – Смотрю, Баборин раз подошёл, второй, а заговорить не решается. Потом подсел ко мне за столик, спрашивает, не обижаюсь ли на него за грехи юности. А я ему отвечаю: «Спасибо тебе, Саня!». «За что?», – удивляется. «За то, что работать научил!», – отвечаю. И это сущая правда. Где бы мы вместе ни играли, я пахал до умопомрачения – всё ради того, чтобы стать первым номером.

Одно рабочее место на двоих. Сергей Лазарев и Александр Баборин

14 сентября 2007 года. Сергей Лазарев и Александр Баборин на 70-летии Олега Катина

В команду мастеров Лазарев пришел в 16 лет. Основным кипером «Локомотива» был тогда Леонид Князьков, «под ним» – Александр Баборин. А в поле – сплошь матёрые мужики: Комаровский, братья Хандаевы, Белый, Колесников, братья Даниловы, Говорков. Втягивался в игру в боевой обстановке, безо всяких скидок на молодость и отсутствие опыта.
– На сборах перед сезоном, на одной из тренировок, Князьков оказался без напарника. Игорь Хандаев, как обычно, появился со стопкой клюшек – и давай Князькова обстреливать, не жалея «инструмента». Тот, изрядно взмокнув, и говорит: «Вон молодой – без дела мается, иди к нему!». Тут и мне досталось. Но ничего, старался ловить мячи, а не отбивать, – как учили. Хотя ловить шарики после ударов Хандаева было ох как нелегко!
Первый официальный матч Сергея Лазарева в «Локомотиве» состоялся в конце сезона 1979/80, когда железнодорожники уже оформили себе плацкартный билет в первую лигу. И надо же было такому случиться, что на дебютный поединок молодого вратаря выпал жестокий жребий – в Иркутск приехал красноярский «Енисей», досрочно завоевавший золотые медали чемпионов Советского Союза. Надеяться на благополучный исход в той встрече, по правде говоря, было бесполезно – «стариков», как водится, из команды уже попросили (был в те годы в отечественном хоккее такой воспитательный метод, чего греха таить), а в пекло бросили вчерашних юниоров. Крещение у Лазарева получилось боевым, но не слишком удачным, – «Локомотив» «попал» 2:10. Зато на следующий год, уже в первой лиге, Сергей получил звание лучшего вратаря и помог своей команде вернуть прописку в «вышке».
Вообще-то Лазарев всегда производил впечатление интеллигентного человека. Пожалуй, даже слишком интеллигентного для игры с русским размахом. «Я трудно вписывался в коллектив, – это он с юмором о себе. – Ни выпить толком не умел, ни пульку в карты расписать. Никудышный для хоккея человек!». Это он зря так. Спортивной злости и умения постоять за себя (про товарищей по команде и говорить нечего!) у него всегда было в избытке. Много лет спустя Леонид Александрович Князьков скажет про своего дублёра: «Серёга был слишком горячим, импульсивным – это не очень полезные для вратаря качества. Вот Лёшу Баженова отличало спокойствие, прямо как у удава. Его трудно было вывести из равновесия…». Не знаю, не знаю… Мне доводилось видеть немало стражей ворот (и в хоккее, и в футболе), которым «к лицу» были и азарт, и кураж, и уж, тем более, бойцовские качества. Так вот, о бойцовских качествах. Так уж получилось, что в иркутской команде, никогда не отличавшейся прилежным поведением, Лазарев считался едва ли не главным драчуном. Не вполне заслуженно, замечу. А причиной тому стали прямо-таки антагонистические взаимоотношения с защитником Сергеем Семёновым. Откуда они взялись? Да Бог его знает. Наверное, это был именно тот случай, когда говорят: нашла коса на камень.
– Сейчас, если вратарь пропускает мяч с 20–30 метров, большим криминалом это не считается, – рассуждает Сергей Иванович, и в глазах его читается неподдельное возмущение, горячее, как в молодости. – А у нас даже за гол, пропущенный с радиуса, можно было схлопотать кучу «комплиментов». Про дальние удары вообще молчу – виноват однозначно, и никакие оправдания не принимаются. Так нас, вратарей, воспитывали – в чёрном теле держали. А главным воспитателем был, естественно, «звёздный» Серёга Семёнов, вернувшийся из Алма-Аты. Когда он пытался учить меня уму-разуму в играх и на тренировках, я ещё терпел – и не потому, что Сэм был старше: просто пытался разобраться в себе, понять, может, и впрямь в пропущенных мячах была моя вина. Но в какой-то момент терпение (а оно у меня далеко не ангельское!) лопнуло, и дело дошло до рукопашной. Потом Сэм пошёл к председателю дорожного совета «Локомотив» Беломестных и поставил ультиматум: или я, или Лазарев. Мудрый Владимир Прокопьевич как-то разрулил ситуацию, и в команде остались мы оба. Впрочем, ненадолго: вскоре меня, Шишкина и Девятых оформили в армию – в Красные казармы. Однако дома мы прослужили совсем мало.
Выполнять священный долг иркутским призывникам назначено было, естественно, не в дальних гарнизонах, а в хоккейных, вполне цивильных городах: Шишкин отправился на Восток – в хабаровский СКА, Лазарев и Девятых – на Запад, в СКА свердловский.
В Свердловске молодое пополнение никто не ждал: в спортивном клубе армии сказали, что хоккеисты выходят из отпуска только через неделю, а до этого времени рекруты могут заниматься чем угодно. Пока были деньги, Лазарев с Девятых шикарно жили в гостинице «Свердловск». Как раз к возвращению команды из отпуска деньги кончились. Новобранцев встретили вопросом: «Из Иркутска? Форму привезли?». Услышав, что форму ребята сдали, наставник армейцев Валентин Хардин невозмутимо произнёс: «Захотят попасть в команду, босиком бегать будут!».
– В первое время я ощущал себя, словно во сне. Да и где, кроме сна, могло привидеться такое: выходить на лёд вместе с заслуженными мастерами спорта, чемпионами мира Валерием Эйхвальдом, Александром Сивковым! Вратарю СКА Валерию Попкову было под 40, мне – всего-то 20, но, честное слово, я не чувствовал никакого возрастного барьера. Может, поэтому и игралось мне в новой команде легко и приятно. После окончания службы меня оставляли в Свердловске, но уж больно хотелось домой. Перспективы, правда, были не совсем радужные: «Локомотив» снова вылетел в первую лигу, Игоря Владимировича Грека сняли, а пока меня не было, привезли из Абакана нового вратаря – Валеру Мемму.
Возвращение Лазарева в Иркутск совпало с другим «камбэком» – «Локомотив» снова вышел в высшую лигу. И в стартовом матче чемпионата – с московским «Динамо» – защищать ворота доверили вчерашнему «дембелю». Поймать сходу игру Сергею не удалось, как не удалось поймать и пару «необязательных» мячей – Мемма, заменивший его, не только понравился публике, но и прочно усадил своего напарника на скамейку запасных. Что оставалось делать в этой ситуации? Работать, работать и ещё раз работать. К этому Лазареву было не привыкать. А ещё надо было терпеть – не только боль, но и заморочки иных тренеров, свято верящих, что менять удачно сыгравшего вратаря можно лишь в исключительных случаях. Вспоминает Лазарев, как надёжно отыграл в Кемерово, встав в ворота вместо заболевшего Меммы, – «Локомотив» тогда выиграл, но по возвращении в Иркутск пост номер один снова пришлось сдать. Как говорится, без объяснений.
– Вратарь – товар штучный, это не я придумал, самой жизнью доказано, – Сергей Иванович говорит спокойно, но в его голосе чувствуется (почти неуловимо!) давняя боль. – Нельзя отнимать у вратаря права на ошибку. Ходить всё время по лезвию бритвы – это может выдержать далеко не каждый. Нашему брату нужна вера. Не сиюминутное, на один матч, доверие, а именно вера. У меня же большая часть хоккейной карьеры прошла под девизом «Без права на ошибку». Исключение, пожалуй, составила совместная работа с Игорем Владимировичем Греком. Тот, кто его знал не понаслышке, подтвердит: круче характером человека в иркутском хоккее не было – ни среди игроков, ни среди тренеров. Но присутствовали в нём удивительные качества – умение поддержать в критической ситуации, ободрить одним лишь словом, разбудить кураж. При всей строгости Грека-тренера я никогда не выходил на лёд с дрожью в коленках, потому что знал: даже в случае неудачи у меня будет шанс исправиться. Вспоминаю матч на Кубок Союза в Москве. После первого тайма в «Олимпийском» «летим» ульяновской «Волге» 0:5. На второй тайм вместо меня выходит Сашка Баборин и пропускает почти столько же. Но заканчиваем встречу вничью – 9:9. Ну, думаю, всё, опять на лавку. А Владимирович на следующую игру снова меня ставит и говорит что-то вроде того: вратарь не раз выручает команду в каждом матче, должна же и команда когда-то выручать своего вратаря!

28 сентября 1985 года. «Локомотив» посетил Новоафонскую пещеру. Сергей Лазарев — первый слева

С Греком у Сергея Ивановича связано много воспоминаний. Не всегда лучезарных, но однозначно позитивных. Как-то повёз Грек деповскую команду на соревнования в Улан-Удэ, а ввиду отсутствия вратаря попросил в юношеском «Локомотиве» Лазарева. А у Серёги незадолго до этого неприятность приключилась: в товарищеском матче получил мячиком по лицу от Александра Мартыновского (личности известной как в хоккее, так и в футболе). Играли вратари тогда ещё без масок, поэтому последствия удара оказались разрушительными в прямом смысле – пострадал зуб. Купил Серёга капу и пару раз успел даже потренироваться с ней. В поезде Грек стал воспитывать молодого вратаря: «Какая капа?! Смотри – у меня тут шрам, и тут рубец! Шрамы украшают мужика, понял?!». В общем, до слёз довёл мальчишку. Зато потом, когда они встретились уже в команде мастеров, сам дал распоряжение администратору: «Надо Лазареву маску сделать». Правда, оставаясь в своём амплуа, тут же добавил: «…Теперь на тренировке можно бить всем и с любого расстояния!». А раньше было неписаное правило – заезжать в радиус на метр, не более…
У него не было персональных «врагов» среди нападающих других команд. Вроде Женьки Гришина, для которого «Кузбасс», например, считался практически родной командой – кемеровчанам Жора забивал практически всегда и в любом состоянии. Когда Лазарев чувствовал себя уверенно, ему не было особой разницы, против кого играть, – тащил всё подряд. Правда, случались и чёрные полосы – словно кто сглазил.
– Сидим как-то у Сашки Шишкина дома – перед этим его «Зоркому» крупно проиграли, и на моей совести пара мячей точно была. – Сергей Иванович не может без улыбки вспоминать ту историю. – С нами – Шишин друг, некто Вадим, человек, судя по всему, влиятельный. Выпили немножко, тут я и говорю в шутку: «Что-то у меня совсем игра не идёт, может, свечку в церкви поставить?». Вадим тут же отвечает: «Не вопрос! Сейчас мы тебе все грехи отпустим. Поехали!». На дворе – два часа ночи. Выходим из подъезда, голосуем на дороге, останавливается милицейский «бобик». Ребята нормальные попались, куда подвезти, спрашивают. Едем мимо церкви, останавливаемся у какой-то пятиэтажки. Я у Вадима спрашиваю: «Ты куда меня привёз?». А он и отвечает: «Не волнуйся, у меня здесь подруга живёт – родственница митрополита». Зашли в квартиру, а родственница и говорит: «Вы что, с ума сошли? Как я могу грехи отпустить?!». В общем, зажгли мы свечку, выпили шампанского и отправились восвояси… В этом месте самое время привести бы знаменитую фразу из анекдота: «И тут мне попёрло!». Но – не могу погрешить против истины: ничего в моей вратарской жизни не изменилось, и надеяться по-прежнему приходилось только на себя, да ещё на защитников, пластавшихся на подступах к моим воротам.
Спрашиваю у Сергея Ивановича, кого из коллег, говоря высокопарным слогом, мог бы он именовать своим ориентиром. Он отвечает без раздумий: прежде всего, конечно, Леонида Князькова, у которого учился технике. У него перенял привычку ловить все верховые мячи, чтобы никаких отскоков не было. Всё, что летело из-за радиуса, ловить надлежало в обязательном порядке… А ещё ему импонировала игра Александра Господчикова из «Зоркого» и Александра Лапотко из омской «Юности». Ну и, конечно, – «родственника», Сергея Лазарева из хабаровского СКА.
Кстати, с дальневосточным тезкой любопытный случай вышел. Как-то СКА и «Локомотив» жили в Москве в одной гостинице – в Останкино. Звонит в номере телефон, и администратор спрашивает: «Здесь живёт вратарь Сергей Лазарев? Соединяю…». На другом конце провода женский голос: «Здравствуйте, Сергей! Вы меня помните?». «Не помню!» – отвечает Лазарев. А незнакомка чуть ли не в слёзы: «Как, вы уже забыли про меня?!». И тут нашего голкипера осенило: «Вам какой Сергей Лазарев нужен – иркутский или хабаровский?». В ответ – пауза и недоуменный вопрос: «А у вас в каждом городе Лазаревы играют?».
В 30 лет иркутский Лазарев завязал с большим хоккеем. Возраст для мастера – далеко не критичный. Но, право же, какой-то роковой для иркутского хоккея. Именно в такие годы закончили играть в «Локомотиве» Леонид Князьков, Владимир Петров, Виктор Шаров, Виталий Похоев: одни – чуть раньше, другие – чуть позже. Кто-то из удостоенных почётного, но довольно обидного для тридцатилетнего, здорового мужика звания «ветеран», расстался с хоккеем совсем, кто-то уехал искать счастья в другие города. «Локомотиву» и «Сибскане», по совокупности, Сергей Лазарев отдал чёртову дюжину сезонов – тринадцать.

24 августа 2002 года Сергея Лазарева чествовали в числе ветеранов иркутского хоккея на праздновании 10-летия «Сибсканы». А он и после этого ещё не раз выходил на лёд в официальных матчах

– Мог бы, наверное, ещё поиграть – силы были, – вслух размышляет Сергей Иванович. – Но подрос Лёшка Баженов, и давить на него своим авторитетом я не собирался. У него хорошо получался ввод мяча, у меня – не очень. В какой-то мере я пострадал от хоккейных реформ. Когда я начинал играть, за центр поля бросать мячик не дозволялось – следовало отдавать партнёру в радиусе: даже рефлекс выработался, как у волка, – «нельзя за флажки». Потом правила поменялись – вратарь уже не мог отдавать мяч в радиусе. Потом разрешили бросать мячик за центр поля – хоть до ворот соперника. Серёга Черняев по этому поводу сказал: «Раньше вратарей ловить учили, теперь – швырять». У Бажена бросок был что надо! Помнишь, его закидушку левой на Женьку Гришина? Я, конечно, мог бы привыкнуть и к этим новшествам – ростом бог не обидел, как и длинными руками. Но почувствовал, что главный тренер команды, Олег Георгиевич Катин, для себя уже всё решил, – пришлось мне уйти…
Хоккейную «пенсию» 30-летний Сергей Иванович Лазарев встретил человеком всесторонне образованным, за что премного благодарен своей дорогой половине – жене Оксане. Именно она настояла на том, чтобы он окончил техникум физкультуры (а до этого, между прочим, в багаже молодого голкипера было два года учебы в лесотехникуме), а затем поступил в институт. Омский физкультурный отпал сразу – два раза в год на сессии из команды было не вырваться. Выбор пал на Иркутский пединститут, причём поступил Сергей не на факультет физвоспитания, что было бы вполне логично, а на истфак. Он честно отбарабанил шесть лет на заочном, ни разу не побывав за это время в отпуске, и получил специальность «Учитель истории и социально-политических дисциплин». В 1993-м сия профессия обещала быть актуальной. Правда, зарплата школьного педагога от актуальности никак не зависела. И Лазарев подался в бизнес, хотя «бизнес» – это, наверное, громко сказано: развозил по торговым точкам видеокассеты.
– В 1994-м я неожиданно для себя стал чиновником, – Сергей Иванович неспешно переворачивает новый пласт своей жизни. – Александр Михайлович Золоторёв позвал в областной спорткомитет, заместителем директора ШВСМ, потом я вырос до начальника учебно-спортивного отдела. В главном спортивном ведомстве области проработал – страшно подумать! – двенадцать лет. Бюрократом, мне кажется, не стал, но главное правило чиновников усвоил крепко: «Надо отказывать людям так, чтобы они уходили счастливыми».
Следует заметить, что спастись от бюрократии Лазареву помог… хоккей. Однажды, а случилось это уже лет через семь по завершении карьеры, ему предложили поиграть за иркутский «Зенит», выступавший тогда в первой лиге. Попробовал, и с удивлением обнаружил: ничего никуда не делось – и мячики также летят в руки, и чутьё хоккейное не притупилось, и кураж остался прежний! Кайф, да и только! Дело оставалось за малым – договориться с начальством, чтобы отпускало на выездные матчи. Бывший легкоатлет Золоторёв, сам в своё время изрядно не «добегавший», понимающе махнул рукой: «Езжай!».
В сорок с лишним лет Лазарев (теперь уже с полным основанием называемый по имени-отчеству) вполне мог второй раз войти в ту же реку – повторно дебютировать в высшей лиге. Однако перед «Зенитом», что под началом Александра Клементьева, что под предводительством Сергея Лихачёва, никто таких задач не ставил. Более того, перед финальными пульками первой лиги напутствовали: «Не вздумайте!..».

Февраль 2003-го. Сергей Лазарев на страже ворот иркутского «Зенита» в матче первенства страны среди команд первой лиги против свирской «Энергии»

В конце концов, случилось то, что и должно было случиться: в Лазареве «проснулся» педагог. В 2009-м Сергей Иванович начал тренировать мальчишек во втором Иркутске.
– Тренер я жёсткий. Вспыльчивый, требовательный, категоричный. Наверное, хорошо усвоил уроки Грека. Понимаю, что с двенадцатилетними пацанами надо бы спокойнее быть, – стараюсь, но получается не всегда, – Лазарев вздыхает. – Когда начинал тренировать, носился по полю больше мальчишек, старался объяснить всё не на словах, а на собственном примере. Да я и сейчас получаю огромное удовольствие от того, что играю на занятиях вместе с ребятишками, а не стою возле бортика. Стану в «рамку», они бьют, а я подзуживаю: «Ни за что не забьёте!». Кураж воспитываю…
Хочется ли Сергею Ивановичу воспитать классного вратаря? – этого вопроса не задать я, естественно, не мог. Конечно, хочется! Он будет несказанно рад, если 12-летний Егорка, выступающий в его команде, когда-нибудь заиграет на высшем уровне. Но ещё больше хочется Сергею Ивановичу, чтобы «засветились» в высшем хоккейном свете все его воспитанники. А не получится – огорчаться не будет.
– Ты знаешь, когда я по-настоящему понял, что люблю хоккей? – он испытующе смотрит на меня. – Когда закончил играть… Это ничего, что все руки в шрамах – зато я получал от хоккея такое удовольствие!
Лазарев демонстрирует мне растопыренные пятерни с переломанными фалангами – такие тонкие длинные пальцы.
Какой музыкант пропал, а?!

Михаил КЛИМОВ

Связанные страницы: Сезон 1986/87