АНАТОЛИЙ ТЕРЕНТЬЕВ: МЕНЯ НАЗВАЛИ «РУССКИМ МОТОЦИКЛОМ»

ТЕРЕНТЬЕВ Анатолий Павлович
Родился 4 марта 1946 года в Иркутске. Нападающий. Мастер спорта СССР (1965). Начал играть в 1959 году в Иркутске в детской команде «Локомотив». Выступал за «Локомотив» (Иркутск) – 1964/65 и 1968 – ноябрь 1975, СКА (Свердловск) – 1965–1968, «Звезду» (Иркутск) – 1975–1977, «Юность» (Омск) – август – декабрь 1977, «Рекорд» (Иркутск) – 1978–1980. В чемпионатах СССР провёл 231 матч, забил 124 мяча («Локомотив» – 171, 110; СКА – 57, 13; «Юность» – 3, 1). Чемпион СССР 1968. Второй призёр чемпионата (1967). Чемпион СССР среди юношей (1964). Небольшой по комплекции, но плотно сбитый, устойчивый на  коньках, отличался высокими скоростными качествами, нередко обыгрывал соперников при помощи оригинальных финтов, был  любимцем болельщиков. Тренер школы «Сибсканы» (Иркутск) – 2002–2004. 
Живёт в Иркутске.

С Анатолием мы на «ты»: знаем друг друга с той поры, когда он начал играть за команду мастеров, а я – писать о хоккее его юности. Смотрим из-за кромки поля, как бьются команды первой лиги. Лихая атака иркутян завершается эффектным голом в ворота красноярцев, я не сдерживаюсь: «А здорово  играют молодые».

МАКС ПОД НОМЕРОМ «11»

– Школа чувствуется, – поддакнул Анатолий, – и скоростища есть, и техника, а вот ярких индивидуальностей не вижу. Мне кажется, мы в их годы играли зрелищнее, раскованнее. В своё удовольствие. Может, потому, что наш хоккей был другим? Я мог с утра до вечера гонять мяч и не уставать. Видишь за забором стадиона крышу двухэтажного дома? Там я жил. А рядом – одноэтажный домик моего идеала Юрия Низова, самого великого, по-моему, бомбардира «Локомотива». Стадион был для меня вторым домом. Чуть свет, надев на кухне коньки, я махом одолевал забор и оказывался на льду. Забывал про обеды и домашние уроки. Мой первый тренер Иван Григорьевич Попов буквально брал меня за руку и вёл в школу. Да какие уроки, когда в голове один хоккей?! Особенно когда тренировался «Локомотив». Для него я был свой, играл в «двухсторонках». Сердце пело, если удавалось забить. Конечно, я понимал, что меня щадят, в атаке не «рубят» – в команде был любимцем. Как раз в кинотеатрах шёл фильм «Максимка», и мне с ходу дали прозвище Макс, напоминал, наверное, его главного героя – негритёнка: такой же маленький, смуглый, шустрый и вёрткий. Это закрепилось за мной на всю оставшуюся (да не только хоккейную) жизнь, и я не удивлялся (какие обиды?!), если меня называли не Анатолием, а Максом. Однажды даже ко мне Лев Перминов подошёл в недоумении: «Везде ты Макс, а в протоколе Анатолий, как так? Что мне в репортаже говорить?».
Ещё мальчишкой старался я примечать у своих старших кумиров хоккейные достоинства. У Низова был хлёсткий, скрытный удар, вот почему он часто забивал голы с дальних дистанций, неожиданно для вратарей. У Протасова – интереснейшая техника катания и владения клюшкой... Я не копировал слепо, перенимал лучшее, свои возможности взвешивая. Работал над каждым элементом часами. Без таланта классным игроком вряд ли станешь, а без настойчивости и трудолюбия – тем более. Среди моих сверстников было немало ребят, которых способностями Бог не обидел, но они, мелькнув в команде мастеров, так и исчезали, не реализовав свой потенциал, потому что не хотели трудиться в поте лица. В 1964 году юношеская команда «Локомотив» впервые завоевалa звание чемпиона СССР, меня признали лучшим нападающим страны. Наш тренер Алексей Чернокевич, обняв меня за плечи, посоветовал: «Только не теряй, Макс, головы, иначе потеряешься для хоккея». Мудрый был человек, его слова я запомнил навсегда. В том же году, в 18 лет, меня пригласили в команду мастеров «Локомотива». Как раз уехал в Хабаровск левый крайний Антон Толжунас, мне передали его майку под номером 11.

ЛИХА БЕДА – НАЧАЛО

– Помнишь свой первый гол в чемпионате страны?
– Ещё бы не помнить! Играли в начале сезона 1965 года с прославленным московским «Динамо», в котором что ни игрок – легенда. Один Анатолий Мельников чего стоил: лучший вратарь мира. Как ни странно, поджилки у меня не тряслись. Ещё мальчишкой я видел все классные команды, восхищался игрой грандов, но ведь они не производили впечатления недосягаемости, я был уверен, что при большом старании научиться играть так, как они, можно. Встреча на «Труде» – аншлаг! Тогда у нас была довольно крепкая команда, и всё же динамовцы, видимо, надеялись на лёгкую победу. Они повели – 1:0, много атаковали, а забили мы. У ворот гостей подавался угловой, всё внимание на нашего главного «забойщика» Александра Найданова, и никто не обращает внимания на меня, точнее – на мои хитрости. Первым ринулся к воротам и перехватил мяч под носом Мельникова. Тот, как и все его партнёры, понять ничего не успел, как я чуть откатил назад мяч и пробил в упор – 1:1.

26 ноября 1969 года. «Локомотив» – «Фили». Анатолий Терентьев в борьбе за мяч

– Значит, свой первый мяч в чемпионате страны ты забил непробиваемому Мельникову. Ту клюшку не сохранил дорогим сувениром?
– Если бы я хранил все клюшки, которыми забивал памятные голы, то дома получился бы склад. Ведь я забивал хоть и немного (в сравнении, скажем, с Витей Шаровым или Женей Гришиным), но в основном ключевые, решающие мячи. Кстати, в том матче с «Динамо» мы так и сохранили этот счёт – 1:1.
– Уж после этого-то место в «основе» состава было гарантировано?
– В стартовом составе выходил постоянно. Мне не пришлось долго привыкать к партнёрам, так как досконально изучил манеру игры каждого нашего хоккеиста. Уверенности придавала вера в меня нашего тренера Николая Джурука. Это очень важный момент для молодого игрока. В том чемпионате СССР-65 мы заняли седьмое место, я стал мастером спорта – а тогда в хоккее с мячом восемнадцатилетние ими  становились редко.

«НЕПОБЕДИМАЯ И ЛЕГЕНДАРНАЯ»

– О твоих трёх сезонах в свердловском СКА сложено немало легенд..., как на самом деле было?
– Когда «Локомотив» играл в Свердловске, ко мне подошёл какой-то полковник и сказал: «В следующем сезоне ты будешь играть у нас.  Готовься». Честно говоря, я всерьёз его слова не воспринял, подумал – розыгрыш. Да, «светила» армия, в «Локомотиве» пытались что-то сделать, чтобы службу отсрочить... Рассчитывал, что меня призовут в Хабаровск, а насчёт Свердловска и думать не мог, там же все звёзды, все заслуженные мастера спорта. И вдруг получаю из Свердловска «повестку» на тренировочные сборы. На смотрины вызвали 30 игроков, а вакантное место – одно, в Алма-Ату уехал правый нападающий Юрий Варзин, ему искали замену. Я не строил иллюзий, был счастлив уже тем, что меня пригласили в суперклуб, готов был сидеть и в запасе. Меня никто всерьёз и не воспринимал, называя «деревней». Спасибо Николаю Дуракову и Валентину Атаманычеву, я им почему-то был симпатичен, и они ненавязчиво внушили, что играть, как в «Локомотиве», где я мог накручивать половину команды соперника, в СКА нельзя, что здесь виртуозов хватает. Подсказывали, как надо играть с мячом, без мяча. Закончились сборы – мне вручают майку под номером 7 – Варзина. Назначают ставку в 137 рублей, которую до этого получал сам Дураков (ему повысили до 170). Такое даже в самом сладком сне не могло присниться: как рядовому-необученному, мне полагались 3 руб. 80 коп. Более того, разрешили вызвать из Иркутска жену (я женился рано), дали отдельную комнату. Оставалось только... стараться изо всех сил. 
– И как жилось в знаменитой команде?
– Атмосфера была самая благожелательная. «Великими» мои партнёры были на льду, на тренировках чуть ли не за грудки друг друга хватали, зато после матча – взаимное уважение. Если выпивали, то коллективно, тихушников не терпели. Звёздной болезнью не страдали. А вот жены кучковались. Что побогаче были, те меж собой общались. А вот мою жену опекала супруга Дуракова – такая же простая, открытая, как и сам маэстро. Так сложилось, что мы с ним подружились. Нас за небольшой рост называли «двумя сосенками».
Роль жены в жизни спортсмена огромная. Когда есть понимание, моральная поддержка, то и всякие неприятности (они – неизменные наши спутники) легче переносятся. Моя жена Тамара уберегла меня от многих соблазнов. Десять классов помогла окончить (в Свердловске я получил аттестат об окончании средней школы).
– Как игралось рядышком с такими корифеями, как Дураков, Атаманычев, Александр Измоденов, Шеховцов, Хардин, Ордин?..
– И сложно, и легко. Дотянуться до их уровня можно было только в напряжённой работе. Вдохновляло доверие, понимание. Если уж приняли в свои ряды, то ты мог рассчитывать на признание. Если я выходил на ударную позицию, то мяч получал – как на блюдечке. Но и сам обязан был сделать своевременную передачу. Мы понимали друг друга с полуслова.

РУКОПОЖАТИЕ МАРШАЛОВ

– Какое чувство испытал, когда впервые стал в составе СКА чемпионом СССР?
– Это трудно передать словами, нужно самому испытать. Для остальных армейцев чемпионство было этапом пройденным, но и они не скрывали радости и гордости за свой клуб. Эйфории не было, видимо, каждый считал, что он сделал всё возможное для конечной победы, и золотые медали – итог большой работы и мастерства. На меня самое неизгладимое впечатление произвёл приём команды министром обороны СССР Малиновским и подарок с его автографом. Мне пожал руку прославленный маршал – мог ли я мечтать об этом? В следующем сезоне СКА стал серебряным призёром, пропустив вперёд своих вечных конкурентов, динамовцев Москвы. Для кого-то второе место – крупная удача, но не для СКА. Хотя, конечно, это и не провал. На этот раз нас принимал командующий Уральского военного округа, подарки были соответственно скромнее – именные часы. Командующий, поздравив с наградами, дал наказ вернуть чемпионское звание, что мы в следующем сезоне и сделали. И вновь приём у министра обороны СССР – Гречко (он сменил скончавшегося Малиновского). Можете представить, какое значение в армии придавалось таким победам – по ним оценивался боевой дух Советской Армии. Я уж не говорю о международных встречах. Тогда, кроме чемпионатов мира для национальных сборных, официальных турниров не проводилось. Клубные команды встречались лишь на товарищеском уровне. Будь в то время розыгрыш Кубка Европейских чемпионов или Кубка мира, СКА наверняка бы выиграл эти почётные призы. Выезжая в Скандинавию на товарищеские встречи, мы переигрывали лучшие шведские команды. После первого зарубежного турне в шведских газетах меня назвали «русским мотоциклом». Мне перевели почему: «За высокую скорость и умение на коротком отрезке, используя дриблинг, обходить соперников».

ТЕНЕВАЯ СТОРОНА ЛИДЕРСТВА

– И – вдруг? – возвращение в Иркутск...
– Когда три года моей службы закончились, было несколько вариантов. Приглашал в московское «Динамо» легендарный тренер Василий Трофимов, обещавший место в сборной СССР. А в сборной играть очень хотелось и, честно говоря, я считал, что для этого созрел. Но... в Свердловске меня отговорили от перехода в «Динамо», да мне и самому казалось, что в сборную я пробьюсь и из СКА. Когда истекал срок службы, предложили остаться на сверхсрочную, пообещали двухкомнатную квартиру. Жена ждала ребёнка, поехали мы в Иркутск...
– И в СКА ты уже не вернулся?
– Не совсем так. Дом есть дом. Меня стали «обрабатывать»: приезжай, Локомотив» на подъёме, стабильно занимает высокие для себя места, ты усилишь атаку... Первый секретарь горкома КПСС Василий Кубасов со мной разговаривал: «Возвращайся, Анатолий, домой, вот тебе ключи от двухкомнатной квартиры. Насчёт армейских дел – не твоя забота, мы всё сделаем по закону».
Представляете моё состояние – детство и юность прожил в большой семье в бараке, а тут – отдельная квартира... Растаял, как масло на солнце. В Свердловск, правда, вернулся и даже начал тренироваться. Но пришли соответствующие бумаги, меня по семейным обстоятельствам в Иркутск отпускают... Николай Дураков до сих пор понять не может, как я мог изменить великой команде.
– Ты потом пожалел о своём возвращении?
– От судьбы не уйдешь. Я же иркутянин, домой вернулся. Жалел об одном – двери в сборную для меня оказались закрытыми.
– После СКА в «Локомотиве» ты чувствовал себя корифеем...
– Я никогда не страдал манией величия, выходил на лёд с единственной целью – сыграть с пользой для команды и на радость болельщикам. Но, не скрою, было приятно осознавать, что меня ценят и уважают. К сожалению, не всем в команде по нутру было моё лидерство. Не знаю, что это было, возможно, зависть, возможно, что-то другое. Но иногда дело доходило до того, что меня демонстративно игнорировали и оставляли в игре на голодном пайке. Не получая мяч, я вынужден был откатываться к своим воротам, тратить большие силы, чтобы из глубины начинать атаки. Хорошо ещё, что вратарь Геннадий Кривощёков меня отлично понимал, с его лёгкой руки, получив мяч, я забивал много голов. А сколько не забил не по своей вине, сколько очков потеряли...

26 ноября 1969 года. «Локомотив» – «Фили». Анатолий Терентьев обыгрывает вратаря москвичей Анатолия Калинина и сравнивает счёт

– Дело прошлое, Анатолий, но за тобой в обнимку ходила слава не только классного форварда, но и большого любителя зелёного змия...
– Водился грешок. Но если я и бражничал, то не больше других. А вот попадался на глаза чаще. Показательный случай. Выпивали как-то с группой ребят в моём гостиничном номере. Все по-тихому разошлись, я лёг спать. И ведь не к кому-то другому, ко мне заглянул тренер. У всех шито-крыто, а я один нарушитель дисциплины. Иногда выпивал от безысходности, от злости. Терпеть не мог договорные матчи, я в них наотрез отказывался участвовать и, чтобы не видеть, уезжал в день игры за город, где и «принимал на грудь». А потом в газетах читал комментарии наших тренеров, что Терентьев подвёл команду. Поневоле запьешь...
– Значит, договорные матчи случались?
– В основном мы кого-то из соседей вытягивали за уши, когда им грозило выбывание из высшей лиги. Системы же договорных встреч не было. Хотя на западе порой хитрованили «Фили», «Вымпел»: свои матчи перенесут, смотрят со стороны на наши сибирские «зарубы». Глядь, ситуацией воспользовались, «отскочили».

КТО СТАВИТ ТОЧКУ?

– Как случилось, что ты ушёл из большого хоккея чуть ли не в расцвете сил?
– С Николаем Дураковым мы ушли в один год – в 1975-м. Но ему шёл 41-й, а мне – 30-й. «Помогли» уйти. Команду в том сезоне возглавил москвич Владимир Смирнов. Не знаю, что уж ему напели, но он меня в контрольных матчах перед сезоном в запасе держал. Я психанул и выставил ультиматум: «Или ставь на очередную игру с Хабаровском, или я ухожу...». Поставил, мы выиграли – 3:1, я забил два гола. После игры захожу к Смирнову с амуницией, а он с кислой улыбкой: «А ты, оказывается, ничего, ещё можешь». Я бросил сумку к его ногам и, послав подальше, ушёл. Тут как раз московские динамовцы навстречу. Они не поверили, что я ухожу. «Ты же лучший в «Локомотиве», не горячись, мы ещё с тобой поиграем», – сказал мне Валерий Маслов. «Нет, вопрос решён», – отрезал я и предложил выпить за мой уход, что мы и сделали. 
В команду я не вернулся, хотя меня уговаривали. Кто такой Смирнов, что он сделал для меня? Калиф на час. Увы, от таких, как он, нередко зависят судьбы личностей...
– На большом хоккее была поставлена точка?
– Я был востребован омской «Юностью», но – тяжёлая травма, всё – крест на карьере. Несколько лет играл за клубную команду «Рекорд». Не так-то просто забыть любимую игру, которой посвятил лучшие свои годы.
– Почему, на твой взгляд, «Локомотив» так и не стал призёром чемпионата СССР? Ведь в команде играли яркие личности...
– Согласен, «Локомотив» по подбору исполнителей не уступал разве что свердловскому СКА и московскому «Динамо», а на «бронзу», считаю, мог бы претендовать. Но... тренерская чехарда, кучкование, неверие в свои силы... Без высокой цели реализовать свой потенциал невозможно.

Павел КУШКИН

Связанные страницы: Сезон 1970/71