НЕИСТОВЫЙ РЫБИН

РЫБИН Александр Яковлевич
Родился 6 февраля 1935 года в с. Сычёвка Западно-Сибирского края (ныне – Смоленский район Алтайского края). Нападающий, тренер. Мастер спорта СССР (1965). Начал играть в 1951 году в Новосибирске в юношеской команде «Сибсельмаша», затем в клубных командах «Молния» (Хабаровск) – 1955/56, «Вымпел» (Владивосток) – 1956–1958. Выступал за «Сибсельмаш» (Новосибирск) – 1958–1960 и 1970–1977, «Шахтёр» (Кемерово) – 1960/61, «Восток» (Новосибирск) – 1961/62, «Локомотив» (Иркутск) – 1962–1970, «Сибсельмаш»-2 (Новосибирск) – 1979–1983. В чемпионатах СССР провёл 234 матча, забил 93 мяча («Локомотив» – 195, 85; «Шахтёр» – 19, 2; «Сибсельмаш» – 16, 6). 
Один из ведущих игроков «Локомотива» и «Сибсельмаша» (капитан команды в 1958–1960) на протяжении многих лет. Техничный, напористый, нацеленный на ворота, отличался высокими скоростными и волевыми качествами, обладал сильным ударом, успешно завершал розыгрыши стандартных положений. Играющий главный тренер (1970–1975), играющий тренер (1975/76) и тренер (1976/77) «Сибсельмаша». Тренер клубных команд «Сибсельмаша» – 1977–1980. Тренер школы «Сибсельмаша» – с 1980. Под его руководством «Сибсельмаш» стал вторым призёром чемпионата России среди юниоров (2002), турнира «Плетёный мяч» (1999), при участии Рыбина – чемпионом СССР среди юношей (1989), третьим призёром чемпионатов среди юниоров (1992) и юношей (1982). 
Живёт в Новосибирске.

О, пока Александр Яковлевич Рыбин был в Иркутске, мы с ним многое успели!
Впрочем, подступаться к нему пришлось дважды. В январе 97-го я ругал себя за то, что так и не поговорил с ним толком, когда привозил он команду своих мальчишек на зональный турнир «Плетёнки» («Плетёного мяча», то бишь) – отбился тогда Рыбин, ушёл. Но уж год спустя, когда он с тем же к нам пожаловал, случай упустить было совершенно невозможно!

Со стороны взглянуть – мешковатый дедок, перья даже не из пуховика, из него самого торчат, побуркивает чего-то себе под нос, мирный и тихий. Но когда во время игры своих пацанов заступал Рыбин на пост у бортиков, преображался самым невероятным образом – сыпал молниями и разражался громами! Тут и мне под горячую руку досталось, когда в поисках крепкого кадра маячил я перед ним, и получил: «Да отвали ты со своим фотоаппаратом, расколочу...!».
А когда на беседу сошлись, то и вовсе как в рукопашную. Дядя Саша ни в какую не хотел предаваться воспоминаниям, отнекивался да отбрыкивался, да так, что его острые, совсем волчьи, уши топорщились: «Да кому это нужно-интересно?!». Однако и нарассказывал! С такими манипуляциями (его словцо), солью и перцем, что бумаге всего услышанного не передать.
Олег Михалёв, прекрасно своего партнёра знающий, чуть извинительно объяснил: «Он у нас такой..., весьма своеобразный».
Может быть, и «Локомотив» тех 60-х был под стать Рыбину? – весьма своеобразным. Вот и повод, чтобы в корень характера заглянуть, ибо с тех времён пошла о железнодорожниках слава как о «сумасшедшей команде». Мол, авторитетов для них нет, «порвать» – совершенно не стесняясь! – могут любого соперника. Но своенравны: чуть что не по ним, такое заварят, что потом долго приходилось расхлёбывать.
– Привёз нас отец в 45-м из деревни в Новосибирск. Сам на завод пошёл кузнецом. Голод, хлеб по карточкам, соли хрен найдёшь – вот такое детство, мне десятый год. В деревне-то хоть корова выручала. Только и вспомнишь, как мама снопы вязала, и мы тут как тут – с братишкой младшим, сестрёнкой 41-го года... А в городе хлеба на карточку по четыреста грамм, как возьмёшь его, да пожрёшь с холодной водой! А когда карточки отменили (в каком же это году было?), эх, думаешь, были бы деньги! Я ещё в деревне на лыжах катался, на коньках – крутил «снегурки» к валенкам. В городе, понятно, росла шпана наша мелкая стихийно, во дворах. Война кончилась, радость такая! Кинулись все на стадион. Мужики взрослые играют, а мы мячи за воротами подаём. Плохо бросил, тебе – «Пошёл на хрен, мяч подать не умеешь!», выпинывают со стадиона. Увидишь из-за забора, кто какой финт отрабатывает, начинаешь его с пацанами разучивать на квартале у себя, или на поле картофельном.
Это сейчас на стадион никого не затащишь, в школу спортивную. Хорошая у меня команда? Ну, если эта хорошая, то другие – совсем хреновые.
Впервые на стадионе коньки на ботинках увидал, интересно. Домой пришёл, к отцу – «Папка, поставь коньки на шурупы». Ботинки такие мощные, «родом» из ремеслухи, поехали. Клюшку гвоздями из фанерки собьёшь, крючок вырежешь, вылижешь его, и пошёл на стадион, он «Трактором» у нас назывался. Семь классов я закончил, и вышибли меня из школы на завод, стал учеником шлифовальщика, начал денежку зарабатывать. А уже за его команды играл – вторая, первая... В 54-м на флот призвали.
«Мы сейчас когда встречаемся, он меня приветствует не Кеша, или ещё как-то, а – «Мореман! О, мореман!». Когда Рыбин на службу пришёл, мы с ним начинали за Краснознамённую Амурскую флотилию играть, выигрывали первенство Тихоокеанского флота», – это Иннокентий Протасов вспоминал.
– Так я же капитаном той команды был! – вскинулся Александр Яковлевич. – После одиннадцати месяцев «учебки» в Красной Речке на Уссури меня в ней оставили. Всё подряд наш «Амур» выигрывал – в городе, краевые Кубок и первенство, а потом вот и до Владивостока добрались, всех «обули». Там сразу смотреть начали, кому сколько служить, и меня тут же в местный «Вымпел» выдернули. У меня даже статья газетная сохранилась из «Боевой вахты», что ли, если не поверит кто (ну, пожульканная уже). Я не люблю из себя что-то корчить, но мы всего своим горбом добивались.
К концу службы началась шайба канадская. В округах стали русский хоккей душить. Тут особенно старался Тарасов-дорогуша, этот кандидат педагогических наук, зарубил «мяч» в армии. Умел себя преподнести, с начальством вась-вась. Не мог только свердловский СКА зарубить, они чемпионами СССР были, там Иван Иванович Балдин работал. А нас поддерживали командующий Дальневосточного округа – Малиновский, да первый секретарь крайкома партии: «Не оставлю Хабаровск без хоккея!». Тогда ЦСКА расформировали (Папугин, Мельников в «Динамо» ушли), в Москве же заглохли «Спартак» и «Буревестник», ленинградское «Динамо», приличные команды окружных Домов офицеров были в Петрозаводске, Минске... Я не люблю шайбу – загнали тебя в клетку. А тут – простор, разогнался, за бортик выпрыгнул, снова запрыгнул. Техничный – тебя видно, скоростной – тебя видно, умный – тебя видно! Там мясоед разожравшийся на твою технику не посмотрит, врежет, ты зубы выплюнул, а он две минуты отсидит – и по-новой. В «коробке» не кататься учат, а отталкиваться. Василий Дмитриевич Трофимов эту шайбу (хотя и лучшим в ней в своё время был) никогда не признавал. Да ненавижу я этот хоккей!
Вернулся домой. Играть охота! А сколько там игр? «Сибсельмаш» (уже так начал завод называться) отыграет в своей подгруппе – с Иркутском, Хабаровском, Красноярском, Алма-Атой… Кто повыше оказался, те на финал поехали, а мы отдыхаем, в январе уже без игр. Да ещё главным был у нас футбол на заводе, тогда дали класс Б, а хоккей уже начали считать так – пришей козырёк.
Поехал я в Кемерово. Отыграл год за «Шахтёр». И всё те же слухи – не будет команды, закроют русский хоккей. Прикинул – что ж мне, молодому, по общежитиям таскаться? Снова домой вернулся, ладно, буду играть хоть в шайбу... А на следующий сезон «Шахтёр» снова играет: да дурак же я, что уехал!
Иркутск в высшую лигу снова вышел. А мы тут у себя копаемся. Звонит кто-то из друзей – «Приезжай». А я: «Могу ещё Генку Почебута с собой пригласить, у него ребёнок родился, а живёт в барачной мансарде, его ничего не держит».

Александр Рыбин выходит на матч

Тут мы с Александром Яковлевичем в очередной раз повздорили. Я всё пытался выяснить, кто же конкретно его в Иркутск зазывал – Протасов ли по старой дружбе, или новосибирский землячок Геннадий Зотин, в Ангарск перебравшийся, ещё кто-то, а он шумел, руками отмахивался, и точку поставил тем, что это, в конце концов, не так уж и важно.
– С 62-го года самый хороший хоккей и начался, по справедливой системе, то 14 команд в высшей лиге, то 16. Команда у нас собиралась – Лёха Терёхин из Красноярска приехал, ещё кто-то помельче. А уж потом Школьный, Катин, Измоденов прибыли из Свердловска, Генка Конев и Олег Суставов из Хабары приехали, с Игорем Греком мы вместе в футбол играли за владивостокское «Динамо», Гера Инишев. Помню, в Шелехове на сборе в коробке катаемся, Гера мне клюшкой – дзинь! Ахнул так, что надкостницу разрубил, глаз чуть совсем внутрь не въехал, кровь... Побежал в больницу.
«Санёк, ты вспомни, какие я тебе пасики выдавал, на удар выводил? А ты – хлоп в дальний угол... Было!», – это из восклицаний Олега Катина при встрече с Рыбиным.
А он крепко возмутился, когда я статистические подсчёты его игры в «Локомотиве» предъявил – почему его в нападающие определили: «Раньше-то забить было ох как непросто, тем более что я всё-таки полузащитника играл. Это уж когда нужно было, меня вперёд выводили, это тренерский совет там решал, или Стас Эйсбруннер».

Александр Рыбин в игре

– Никого из команды выделить не могу, из семнадцати или двадцати человек каждый как шурупчик, при своём месте. Иннокентий Протасов какой скоростной был, обводка своеобразная. Сашу Найданова нашли в Братске, прямо из клубной команды взяли – «Локомотив» там товарищескую игру проводил. Саша крепко нас «повозил» (кажется, вничью разошлись, 2:2, что ли), так что Найданова с собой и прихватили. Левшой он был, взялся «пятаки» бить. Друг, говоришь? Это когда я уже в Новосибирск вернулся, а Лесник (прозвище такое у него было, в лесу же нашли) в Омск уехал, мы с ними по первой лиге играли. Вот видишь шрам над глазом? Это Найданов мне с углового засадил. Играли шведским мячом, он крепости здоровенной, в торец шлема попал, чуть бы пониже – и я без глаза. С Катиным очень сильно дружили, про «пасики» он правильно вспоминает, школа у него была, дай Бог. У Игоря Грека ляжки здоровенные, когда в футбол играли, у него из-под шипов земля летела, как из-под трактора. А вот в хоккее-то был он немножечко деревянный. В Иркутск Игорь попал случайно – играл в Томске, а его оттуда отчислили. Ехал медленной скоростью домой во Владивосток. А здесь встречают друзья, по футболу знакомые, тот же Лиса – Веня Велединский, так Грек и остался. Вообще у нас только Володя Сивоволов тихоходом был, зато – голова, умница, в отборе хорош...
А что ж сам Рыбин? В главных, по его мнению, плюсах, конечно же, скорость сумасшедшая, да удар неимоверной силы. Злой был в игре (тут принято зачем-то добавлять – по-спортивному), к любому матчу как к последнему готовился. Но: «С интуицией у Саши похуже было, мог момент сделать, и упустить его», – Иннокентия Васильевича Протасова мнение. А вот Всеволод Белый, опять-таки на наши неравнодушные отношения посмотрев, вспомнил: «Звали его «Рая – золотая ручка», потому как часто забивал он самые важные, победные мячи. Рая? – так это от инициалов».

Февраль 1969 года. «Локомотив» – Молодёжная сборная Швеции – 4:4. Александр Рыбин наносит удар по воротам гостей

– Добрались мы в 66-м до пятого места. Трёх очков не хватило, чтобы третьими быть, а четвёртое – у нас по 25 очков было – Хабаре отдали только по лучшей у них разнице мячей. Тут и сам Анатолий Мельников меня признал, когда я ему забивать стал. Слава пришла. Должны были мастеров спорта получать. Причём тогда такое условие было – не только в шестёрку лучших попасть, но у остальных из неё пяти команд 12 очков отобрать. Сделали. Оформили документы, отправили. Ждём: ну что ты, простой крестьянин, работяга, хоть чего-нибудь в жизни добился – «мастером» стал. Да тогда как раз пошло – «даёшь всеобщее среднее образование!», а у меня семь классов, и у большинства других не гуще. Приходят, в конце концов, два значка – Генке Почебуту и Протасову (один в Новосибирске техникум закончил, второй в Ангарске). А нам – ... На второй год мы с Найдановым Санькой поступили в техникум, за нами Игорь Грек с Олегом Суставовым. И пришли звания... Заработал я значок своим потом и трудом.
Хоккейный бум конца 90-х в Иркутске мало удивлял тех, кто в 60-е ломился на трибуны «Труда». Естественно, сделаем поправку на время – тогда фанатеть до, извините, некоего подобия психоза ещё не додумались (с флагами, транспарантами, хотя, вспоминается, в дудки уже дудели!), но накал болельщицких страстей был отнюдь не меньшим (впрочем, всё тогда было покруче – морозы сильнее, игроки мастеровитее, сугрев крепче, и так далее). Молились на женский волейбольный «Спартак», за футболистов, их жалеючи, переживали, но именно тогда становился хоккей с мячом для Иркутска «спортом номер один». Станки крутились, заводы работали, а игры – днём. Надо было работяге изрядную ловкость иметь, чтобы с рабочего места на стадион мотануть. Ну, падали в ноги мастерам-начальникам, крутились-подменялись, да просто помимо проходной сигали через забор... За доброе место на трибуне ещё повоевать надо было! Хотя уже «законные» места были определены – там с завода Куйбышева сидят, тут – радиозаводские, посередине – таксисты... «Ловишь» в статистике: десять тысяч зрителей на игре, семь, пять... Значит, отношение к хоккеистам было соответственное.
– Жили мы перед играми в гостинице на стадионе. Утром, часов в восемь, на зарядку выбегаешь, глядь, а народ уже начинает подходить, места занимать. Разве при этом будешь плохо играть?
А потом чистку стали делать в «Локомотиве». Нет, поддавали ребята (это такого, как Рыбин, не найдёшь – непьющий, некурящий), так зато потом кроссом дурь выгонят, в бане отпарятся, пару дней отожрутся, и: «Вот, Санёк, не говорите, что я тачку на поле толкаю». Люди могли расслабиться, но и создавали. Но тут показалось начальству, что ситуация в тупик зашла – это в начале-то сезона, в декабре 67-го, когда стартовали мы вовсе не бездарно. Приехали аппендицит делать, вырывать! Сидишь и думаешь – что играть, кем играть?.. Разделились тогда на два лагеря. Школьный уезжает, Катин в Шелехов уходит. А мы плетёмся в хвосте... Стал «Локомотив» ломаться, именно с этого года ход начал терять.

16 января 1969 года. “Локомотив” – “Строитель” – 4:1. Александр Рыбин забивает первый мяч в ворота Виктора Елизарова

В 70-м году в Кемерово проходила Спартакиада народов России, столетию со дня рождения Ленина посвящённая. Живём в одной гостинице с Новосибирском и Красноярским краем. Земляки: «Саня, когда домой?». Да ещё рассказали, что совсем «русачи» загибаются, так, на первенство области играют. Вот всё и совпало, к решению привело...
И поехал Александр Яковлевич Рыбин на родину. На «Сибсельмаше» собрал команду. Шайбистов переучил, мол, «вилку держали, будете ложку держать». Дальше, дальше – до первой лиги добрались. Долго ещё играл Рыбин, тренируя одновременно. А в 77-м впервые «Сибсельмаш» в высшую лигу пробился.
Кстати говоря, из «Локомотива» тех лет, когда играл Рыбин, много приметного тренерского народа вышло. Александр Найданов в Омске «Полёт» также в первой лиге пестовал и тоже дождался дня, когда он в «вышку» пробился. Между прочим, когда провели омичи к какой-то круглой дате определение своего «лучшего всех времён», то именно Найданова большинство таковым посчитало! Дальше смотрим – Олег Катин, Игорь Грек, Виктор Елизаров, наконец, Борис Баринов и Всеволод Белый: речь только о работе в «вышке» идёт. Знать, всё-таки очень недурён был уровень команды!
А пацаны у Рыбина всё-таки хорошие, пусть и не балует их добрым словом тренер. Злится, когда разговор об их перспективах начинается. «Да кто их, теперешних, поймёт? Сегодня он пришёл на тренировку, а завтра бросит всё, как и не было». Но и его большими трудами школа в Новосибирске встала среди лучших в стране (да, пожалуй, и «просто» лучшая).
С ума сойти – время летит. Уж сколько лет не был он основательно в Иркутске! Получалось всё накоротке, проездом – то когда в Свирск командой отправлялись, когда в Усть-Кут или в Усть-Илимск. Не мог понять моего недоумения, почему же в места, которым девять лет были отданы, так и не доезжал: «А кому я тут нужен? Ну, играл да играл, что в этом особенного». И всё-таки:
– Я благодарен Иркутску за эти девять лет. Только... где мои три года после армии?! А раньше попади в хорошую командёху...

Наши дни. В домашней обстановке

Александр Яковлевич Рыбин в Иркутске многое успел. По-моему, даже пожалел, что раньше не приезжал. Съездил к вдове Леонида Терёхина. Повидал многих из своей команды – ах, как славно обнимались с Олегом Михалёвым, с теми, кого встретил на «Локомотиве» – из той поры: Олегом Катиным, Иннокентием Протасовым, Всеволодом Белым... А ныне иных уж нет.
Напоследок удивил ещё раз. Тут вообще «мексиканский сериал» начинается – достал дядя Саня фотографии, женой-сыном-внуками похвастался, таял сердцем, о любимце семьи рассказывая – волнистом попугайчике: ну!
Понятнее мне стал «Локомотив», обросший легендами в тех самых 60-х. А ведь они и до сих пор живы.

Юрий ЕЛСУКОВ

Связанные страницы: Александр Найданов, Сезон 1968/69