НЕСОРАЗМЕРНОСТЬ ЖИЗНИ И ТАЛАНТА

КОМАРОВСКИЙ Александр Александрович
Родился 25 февраля 1948 года в Иркутске. Нападающий. Мастер спорта СССР (1967). Начал играть в 1960 году в Иркутске в детской команде «Динамо». Выступал за «Локомотив» (Иркутск) – 1965 – ноябрь 1969, 1971 – январь 1973, 1975 – февраль 1977 и январь 1980, СКА (Хабаровск) – декабрь 1969–1971, «Вымпел» (Калининград) – февраль 1974–1975, «Строитель» (Усть-Илимск) – 1977–1983 (играющий тренер), клубную команду «Спартак» (Усть-Илимск) – 1983–1986 (играющий тренер). В чемпионатах СССР провёл 233 матча, забил 133 мяча («Локомотив» – 163, 91; СКА – 39, 24; «Вымпел» – 31, 18).  Второй призёр чемпионата СССР (1970). Отмечен в списке 33-х лучших хоккеистов страны в 1968 году. Второй призёр Спартакиады народов РСФСР (1966). По мнению многих экспертов, самый одарённый воспитанник иркутского хоккея с мячом. Несколько сезонов был одним из ведущих игроков «Локомотива». Атлетически сложенный, быстрый, нацеленный на ворота, отлично владел коньками и клюшкой, обладал острым голевым чутьём. Умело сочетал индивидуальные действия с коллективными, нередко забивал важные для команды мячи, мог в одиночку решить исход матча. Привлекался в сборную СССР, но не сумел в ней закрепиться. Росту его хоккейной карьеры помешали сложный характер и частые нарушения дисциплины. Неплохо играл в хоккей на траве. Выступал за СКА (Хабаровск) – 1970, «Вымпел» (Калининград) – 1974. Благодаря В.Г. Курову на несколько лет нашёл себе применение в Усть-Илимске, но затем вернулся в Иркутск, где ушёл из жизни в безвестности.  Скончался 17 августа 1994 года в Иркутске.

Писать об Александре Комаровском? – признаться, не без колебаний решился я вспомнить его, слишком он был неоднозначной личностью. Да – суперзвезда иркутского хоккея 70-х годов, но – строптив, неуравновешен, неуправляем... И были ещё с ним непростые – мои, личные – отношения. Когда нападающего в очередной раз отчислили из «Локомотива», я опубликовал в «Советской молодёжи» этакую «черту подводящую» статью «Разлука без печали», и в редакцию (тогда ещё на Киевской) буквально ворвалась группа разгневанных его поклонников, потребовав... если уж не моей головы, то опровержения. Да какое могло быть опровержение, коль лопнуло терпение у всей команды! При встрече со мной Саша через губу, как он умел классически изобразить, процедил: «Писака! Научись ручку держать, как я клюшку!». Даже спустя годы не скрывал обиды. При всей своей браваде он был человеком ранимым и – предпочитал находить утешение в «понимающей» его компании. В итоге всё закончилось трагически – Комаровский преждевременно оказался не только за хоккейным бортиком, но и за гранью жизни. Гений на ледовом поле, он не нашёл себя, применения своему таланту, в повседневном бытие. Впрочем, может быть, ему казалось, что сил хватит на всё, что они не оставят его никогда, и ликующий праздник жизни будет продолжаться сам собой?.. Стоило ли вспоминать всё это? Сразу ответа я не нашёл. Но пришёл к мысли, что печальную судьбу Саши Комаровского разделили и по сей день могут разделить многие известные мастера. Только ради одного этого нельзя молчать, какой бы горькой ни была правда.

Едва вставал лёд в Иркутске – на озерах, протоках, – на нём не протолкнуться было от гоняющих мяч. Динамовцы обычно оккупировали Ушаковку. Среди сотен мальчишек один выделялся особенно. – В 60-м я впервые увидел Комаровского, – вспоминает судья всесоюзной категории Валерий Афанасьевич Токмаков, – приметить его помог мой друг юности Антонас Толжунас (позже ставший одним из ведущих игроков «Локомотива», а затем хабаровского СКА). У мальчишки были уникальные задатки – он владел клюшкой, как ложкой, крепко стоял на коньках, а набрав скорость, проходил, как сквозь масло, толщу пацанов-соперников. «Если попадёт в хорошие тренерские руки, вырастет в классного игрока», – предрёк Толжунас (судьба его, увы, тоже была столь же трагической, он погиб в расцвете сил). Так получилось, что восхождение и падение Александра Комаровского происходило на моих глазах. В 13 лет он умудрялся утром сыграть за детскую команду, днём – за юношескую, вечером – за взрослую. В том, что среди сверстников Саша считался признанным лидером, ничего удивительного не было, но то, что он во взрослой команде на равных играл с «отцами» – факт поразительный. Природа наградила его не только редким дарованием, но и отменным здоровьем, иначе как бы он мог в один день играть по три встречи?.. Ему повезло и в другом – в 60-е годы «Динамо» объединяло таких энтузиастов хоккея с мячом, которые безо всякой корысти всё свободное время уделяли мальчишкам. И, конечно, такой самородок, как Комаровский, не был обделён вниманием. А если учесть, что Саша впитывал всё лучшее мгновенно, то и рос очень быстро. Его яркое мастерство помогло юношеской команде «Локомотива» быть сильнейшей в стране. Комаровский – лидер, капитан. Но – непререкаемый авторитет на льду, вне его он бывал просто несносным, общаться с ним было непросто (хотя для друга он мог снять последнюю рубашку). В 17 лет он уже был на крепкой заметке в команде мастеров.
– В команду Комаровского я «благословил», – уточнил Григорий Аркадьевич Израильский, под началом которого доблестный «Локомотив» добился самых ярких успехов в чемпионате СССР (пятое и дважды шестое места). – Тогда я, правда, работал в дорожном совете, но к команде мастеров отношение имел. Увидев однажды Комаровского в игре, сразу понял – из этого парня выйдет отменный хоккеист. Саша по окончании ремесленного училища работал токарем на заводе Куйбышева. Тренировался через пень-колоду, мог с дружками пригубить после рабочей смены рюмку-другую. Поэтому его срочно надо было отрывать от этой компании, я и привёл его в «Локомотив». А когда меня назначили старшим тренером команды, то взял над ним... едва ли не опекунство. После трагической гибели сына Саша заменил мне его. Но «воспитанию» поддавался трудно, был настолько самолюбив, что болезненно реагировал на любой пустяк. Удержать в рамках дозволенного его могли лишь корифеи команды – Игорь Хандаев, Олег Катин, Игорь Грек... Труднее стало, когда многие ветераны сошли. Особенно тяжело пришлось в 67-м, когда мы цеплялись за место в высшей лиге, а тут ещё решило руководство отчислить Юрия Школьного и Олега Катина. Вызывают меня ранним утром и выносят этот вердикт. Я возражаю: нельзя отчислять, команда нуждается в лидерах. Уберём двоих, уйдёт и третий – вернётся в Первоуральск Евгений Измоденов, один из лучших наших форвардов. Но мои доводы не подействовали. Мол, «есть талантливая молодёжь (Комаровского подразумевая в первую очередь), на неё и рассчитывайте». Всё сложилось, как я и предполагал, и нам пришлось расхлёбывать ситуацию. Комаровский почувствовал себя незаменимым, «повело» Сашу... Как с тем бороться? В «воспитательных целях» пришлось отправить его на службу в конвойный полк. Узнав про это, главный тренер столичного «Динамо» и сборной СССР Василий Трофимов решил заполучить Комаровского в свою команду, он его талант высочайше ценил. «Если хочешь попасть в сборную, – сказал Трофимов, – переходи к нам». От ответа Комаровского у маститого тренера глаза на лоб полезли: «Ну, это ваши проблемы, Василий Дмитриевич, а в «Динамо» я играть не хочу». На этом карьера Комаровского как игрока сборной закончилась. За нарушения дисциплины я отчислял его из команды несколько раз. И возвращал – ведь он мог один порой решить исход встречи.

3 марта 1968 года. “Локомотив” – НТЗ – 2:1. В игре Александр Комаровский

– Играем с «Вымпелом», – вспоминает много лет работавший врачом «Локомотива» и сборной СССР Георгий Губин, – проигрываем 0:1, Комаровскому ломают палец на руке. В перерыве я ему палец заморозил, говорю: «Можешь переодеваться, тебе играть нельзя». И слышу в ответ: «А кто будет играть?» Во втором тайме он появился на льду, забил гол, матч был спасён. Помните, в 76-м к нам по пути в Хабаровск заехала на товарищеский матч сборная Швеции? Лучшим игроком в «Локомотиве» шведы признали Комаровского. Придя в раздевалку, Саша небрежно бросил на лавку подаренный ему сувенир и громко сказал: «Шведы знают, кто настоящий игрок, а кто скребок». В раздевалке повисла гнетущая тишина... – Да уж, характерец был у Саши, не дай Бог, – подтверждает заслуженный тренер России Олег Георгиевич Катин. – Но как игрока мы его сразу признали, всё при нём – филигранная техника, сильный удар, отличное видение поля. Он забил, по сравнению с нашими лучшими бомбардирами (Найдановым, Шаровым, Гришиным), не так и много. Но мог забить в критический момент, умел отдать ювелирный – решающий – пас партнёру. В этом и заключается высшая зрелость. По своему таланту он был игроком сборной, но из-за вздорного характера его не терпели даже в клубных командах. – Когда после очередного отчисления из «Локомотива» Комаровский уехал в Хабаровск, я подумал: «Может, это и к лучшему, в армейском клубе ему не позволят разгуляться», – припоминает Израильский. – Сезон не закончился, а мне Анатолий Панин, тренер СКА, звонит: «Забери, Аркадьич, своего вундеркинда обратно. Мне некогда с ним нянькаться, своих хватает». Но из Хабаровска Александр прямиком укатил в Калининград. Поначалу там на него не могли нарадоваться. Но потом вновь закуролесил...

15 февраля 1968 года. «Локомотив» – Молодёжная сборная Швеции.Александра Комаровского встречают шведские защитники

– Мы вместе долго играли, как было не увидеть все его беды, – Катина слова. – К сожалению, у него не сложилась личная, семейная жизнь, а «утешителей», хором певших об его «талантище», всегда хватало. Но «пели»-то за пьяным столом. Думаю, будь у Комаровского настоящие, верные друзья, они не дали бы ему скатиться в яму, и жизнь его в хоккее была бы равнозначна его дарованию. Но он оказался слабым человеком, не выдержал испытания – славой, известностью? А когда обуревает «звёздная болезнь», то появляется чувство вседозволенности, незаменимости. Страшное чувство. Оно затягивает в болото, выбраться из него способны лишь сильные люди. Саша таким не был. Сначала была «ссылка» в Усть-Илимск, а потом наступило полное забвение...
– Я как раз работал в Усть-Илимске директором спортсооружений, когда узнал, что Комаровский отчислен из «Локомотива», болтается по Иркутску, – новый виток жизни вспоминает Израильский. – Предложил тренеру «Строителя» Василию Курову (тоже личность легендарная в своём роде) взять Комаровского в команду. Тот приехал и очень здорово помог команде, выступавшей во второй лиге чемпионата страны. Конечно, это был уже не тот мастер, которого знали прежде, но талант есть талант. Он так разыгрался, что его вновь в трудный момент для «Локомотива» вызвали в Иркутск, где он поиграл с половину сезона. Но вырваться из ставшего привычным круга, видимо, уже был не в силах. И покатился по наклонной. 
– Как-то в начале 90-х ко мне у Дворца спорта подошёл настоящий бомж. «Не узнаёте, Георгий Иннокентьевич?» – спросил он. Боже мой! – это же Александр Комаровский, кумир иркутских болельщиков. Но у него был такой потрёпанный вид, что я его действительно не узнал, мне показалось, что Саша сам испытывал чувство стыда за свой вид. В глазах его я прочитал боль. Чем помочь, не знал... Потом мне стало известно, что он страдал не только алкоголизмом, но и тяжёлой болезнью. Тогда я остро почувствовал, что дни его сочтены, что он к этому уже был подготовлен психологически, – мнение Губина. 
– В последний год он нередко появлялся у меня в хоккейной школе «Локомотива», – рассказывает Токмаков. – Главная, единственная проблема – опохмелиться. Что выпить – безразлично. Иногда он загорался, когда мы вспоминали о былых временах. В кругу таких же потерянных Александр ещё ощущал себя великим, но в другой компании сникал. Комаровского сжёг рак, болезнь беспощадная, роковая. В свою последнюю весну он вернулся из Усть-Илимска в Иркутск: первый курс лечения, второй..., облучение, химиотерапия... Осенью болезнь чуть отпустила его, казалось, начался период ремиссии, восстановления. Но из привычного, намертво прихватившего круга вырваться сил уже не было. Последняя наша встреча пришлась на день финальной игры Кубка области по футболу: стадион «Труд» – родной для него, узнающие его сверстники, шепоток в спину – «Комаровский...». Какой-то блатноватый налёт появился в его поведении – жесты, присказки-поговорки, и – прежнее, видимое желание выделиться, быть заметным – первым, лучшим. Он вспоминал уже безвозвратно ушедшее, искал свои заслуги в судьбах усть-илимцев Игоря Осипова и Руслана Шувалова, кажется, на что-то надеялся... 
Неделю спустя Комаровский умер в какой-то шиномонтажке. ...Александр Комаровский ушёл из жизни в 46 лет. Хоронили его друзья, не забывшие, какую радость он приносил поклонникам хоккея своей незаурядной, искромётной игрой. Таким он и запомнится для тысяч болельщиков «Локомотива», видевших Игрока на хоккейном поле.

Павел КУШКИН

Связанные страницы: Сезон 1969/70